Над ним закачался пистолет. Кардинал повернулся боком, словно мог отразить следующую пулю ребром. Потом раздался рев, и что-то тяжелое ударилось ему в ногу. Пистолет выскочил из рук женщины.
Кардинал открыл глаза. Грудь женщины была залита кровью. Она дергала головой вверх-вниз, точно услышав, как откуда-то издалека ее окликнули по имени. Рука добрела до раны на груди, ощупала ее, и лицо женщины скривилось от раздражения, словно она предвидела громадный счет из прачечной.
Она мертвая, подумал Кардинал. Она мертвая, но пока об этом не знает. Женщина обрушилась на него, ее грудь прижалась к его бедру.
Потом над ним стояла на коленях Делорм. Лиз Делорм стояла над ним на коленях и говорила с теми же утешающими интонациями, с какими он сам обращался к жертвам страшнейших аварий и несчастных случаев: «Все будет в порядке, подождите, не оставляйте меня». Как это все бесполезно. Но у Делорм в руках что-то белое — наволочка? или это повязка с ее руки? — и она ее ловко рвет на полоски.
59
В отделении интенсивной терапии больницы Святого Франциска более строгие правила, чем в таком же отделении городской больницы, где лежал Кийт Лондон. В «Святом Франциске» существует незыблемый закон: никаких посетителей, за исключением близких родственников.
Как же тогда, недоумевал Кардинал (даже отупение от обезболивающих не помешало ему поворачивать к голове эту мысль), — как же получилось, что у него в палате Арсено и Коллинвуд? Да, Арсено и Коллинвуд, а потом появилась Делорм, рука опять подвязана. Кардиналу надо бы ее отругать, что у нее неправильная стойка, она не так, как нужно, обнимает руку с револьвером. Пуля уйдет выше.
Делорм показала ему — с серьезным и очень таинственным видом — запечатанный конверт. Он знал, что это что-то очень важное, но оглушенное анальгетиками сознание скакало, словно по ухабам, и он не мог соединить факты. На конверте — явно его собственный почерк. Зачем он писал шефу?
А откуда, скажите на милость, тут взялся Маклеод? Разве он не лежит на растяжке? Он вошел вприпрыжку, смутно замелькал у кровати, зажав под мышками по костылю, демонстрируя грязный носок, натянутый на шину — или как там называются эти пластмассовые штуки, которые у них вместо шин. Своими выражениями Маклеод оскорбил некоторых других посетителей. Вызвали старшую медсестру. Старшая медсестра недовольна.
Пришла и Кэрен Стин. Милая, мягкая Кэрен Стин, ее благодарности и забота — словно бальзам. Она принесла Кардиналу игрушечного медвежонка в полицейской фуражке; тот все еще пахнет ее духами. Из рассказа мисс Стин он ухватил главное: Кийта Лондона выписали из интенсивной терапии. Врачи городской больницы заявили, что Кийт Лондон идет на поправку. Мисс Стин рассказала, что он в сознании, говорит, хотя и медленно, однако ничего не помнит о событиях, связанных с травмой, и она, Кэрен, надеется, что он никогда их не вспомнит.
Или это Делорм принесла мишку? Иногда, когда в голову ударял демерол, ему представлялось, что медвежонок разговаривает с ним, но он знал, что это ему только кажется. Нет-нет, игрушку принесла мисс Стин. А Делорм — человек рациональный, сентиментальничать не любит.
— Вы, видно, выросли в большой семье, мистер Кардинал. — Это юная сестра, пришла сделать ему укол. Флегматичная, редкозубая, море веснушек.
— В большой семье? У меня семья не такая уж… Ай!
— Извините. Все. Если вы чуть-чуть вот так полежите, я тут немного поправлю. — Что-то делает с постелью, расправляет простыни, как флаги. — Этот рыжий — ну и мастак же он ругаться, — продолжает она болтать. — Хорошо, что он послал главврачу цветы. Может, ему и разрешат когда-нибудь снова прийти. — Она перевернула Кардинала, приподняла, посадила обратно, и все это — с бесстрастной силой профессионала. Болело ужасно. — Но со своими рыжими волосами он не очень-то на вас смахивает. Никогда бы не подумала, что вы братья.
Лекарства впитали боль, как промокашка чернила. Он впал в дремоту, насыщенную снами, точно густой суп, и проснулся в приподнятом настроении. Где-то за всем этим пряталась тайная тревога, какая-то тень рисовалась в тумане. Он снова уснул. Ему снилось, будто Кэтрин выписалась из своей больницы и пришла к нему. Она смотрела на него, словно ангел-хранитель, но, когда он проснулся, рядом никого не было и слышалось лишь попискивание аппаратов да бурчание у него в кишках, а из коридора долетало чье-то хихиканье.
— Никак не ожидала, что это будет женщина, — повторяла Делорм. — Ну да, все знают: когда-нибудь, возможно, тебе придется кого-нибудь пристрелить. Все знают: может понадобиться стрелять, чтобы спасти чью-то жизнь. Но скольким полицейским выпадает убить женщину, Джон? Я твержу себе, что она убийца, но мне все равно скверно. Не могу ни спать, ни есть.
Делорм еще какое-то время несла всякую ерунду, но он ее не перебивал; он был рад, что она здесь. Она рассказала ему, кто была эта женщина и где она жила. Рассказала, как они нашли полумертвую от голода старуху в верхней спальне. Как Делорм поняла, где она раньше видела Эди Сомс — когда шла по следу того библиотечного диска. Почти плача, причитала, что, будь хоть немного посообразительнее, могла бы вызвать Эди Сомс на беседу.
Даже накачанный лекарствами, Кардинал помнил, что эта ниточка была совсем тонкой. Но Делорм была безутешна: они могли бы спасти жизнь Выдры, отца маленького мальчика.
Кардинал спросил про обыск в доме Сомс.
— Они убили Кэти Пайн, а бабуля сидела в своей комнате, прямо над ними. Аудиокассету записали именно в этом доме. Знаешь, что я первое услышала, когда мы вошли? Пробили часы на каминной полке — в точности как те, на записи.
— Да ты шутишь. Хотел бы я при этом присутствовать.
Она рассказала о том, что они нашли: пистолет, список и дневник Эди Сомс.
— Дневник. Надо мне на него взглянуть.
— Странная вещь, — заметила Делорм. — Я имею в виду — странно то, какой он у нее нормальный. Такой могла бы вести любая девушка. Там только про косметику, прически и про то, как она сохнет по своему парню. Правда, она в нем и про Билли Лабелля пишет. Они его тоже убили.
— Там сказано, что они сделали с трупом?
— Нет, но мы нашли кое-что еще. Фотоаппарат и фотографии, которые они снимали перед домом, где убили Тодда Карри. И еще фото, с островом Виндиго на заднем плане. И еще одно — у водохранилища. — Она вынула, чтобы показать ему: Эди Сомс отпечатывает снежного ангелочка.
Кардинал не без труда сосредоточил взгляд.
— Это возле того места, где нашли тело Выдры. Примерно в полумиле. И рядом с насосной станцией, — сообщила она.
— Откуда ты знаешь? Это может быть где угодно.
— Я тоже так думала, но обрати внимание, тут в углу опора линии электропередачи.
— Это на ней что, номер? Почти не виден.
— Номер. Ребята с ГЭС дали нам точные координаты. — Она схватила его за плечо. — Думаю, там они и зарыли Билли Лабелля.
