еще спал. Очень странно, что он не проснулся вскоре после нее. Он всегда реагировал на ее передвижения по комнате, как бы тихо она себя ни вела. Кас подумала о том, что, возможно, она неосознанно забирает у него силу, когда они спят.
Они должны вместе противостоять ударам судьбы, но как это сделать, если она сама является угрозой для его жизни?
Этот вопрос не давал ей покоя уже несколько недель, но сегодняшний день должен был все прояснить. Кас была твердо настроена получить ответы на все вопросы. Вот только она боялась, какими они будут.
Вдруг кто-то кашлянул поблизости, совсем рядом с ней. Девушка укуталась в плащ, опустила глаза и поспешила дальше. В воздухе была разлита тревога, от некоторых звуков у нее по спине пробежали мурашки. Бряцание оружия и доспехов, понукание лошадей и монотонный звук отдаваемых приказов. Кажется, несколько отрядов уже выдвинулись на задание, чтобы перекрыть дороги, как было оговорено вчера вечером. Это было необходимо, чтобы защитить ее и помочь сосредоточиться на важном деле.
Она направилась к ручью, в котором вчера купалась, и, присев на корточки, умылась несколькими пригоршнями ледяной воды. Затем девушка внимательно посмотрела на свое отражение, в том числе на символ, расположенный на ее щеке, который вдруг начал светиться по краям.
Кас почувствовала, как магия Смерти внутри нее зашевелилась. Необходимо было во что бы то ни стало ее остановить.
Сегодняшний день был посвящен Рассветной Крепости: Кас должна была попытаться спасти Богиню Солнца и попросить ее о помощи. По крайней мере, она должна была попробовать разбудить магию Солнца внутри нее – магию света, а не тьмы. Если бы только у нее получилось сосредоточиться на магическом свете…
Вчера ей это удалось, когда она ускользнула от всех и пришла одна в башню. В тот момент она также почувствовала пробуждение тьмы, готовой накрыть ее с головой. И тогда, сидя в комнате одна, она сделала над собой усилие и попыталась загнать тьму обратно. И ей это удалось – на ладони блеснула молния.
Стиснув зубы, Кас попробовала повторить вчерашний трюк, но ничего не получалось. Как она ни старалась, каждая вспышка молнии тут же гасла, поэтому внутри нее нарастала паника, с которой она пыталась бороться с самого пробуждения.
«Тебе нельзя сегодня паниковать», – отчитывала она саму себя.
У нее не было на это ни времени, ни энергии.
Весь лагерь уже был на ногах, оттуда раздавались громкие звуки, которые легко могли заставить ее потерять голову. Подумав, она решила вернуться в башню.
Эландер наконец-то проснулся. Когда она вошла, он уже заканчивал одеваться.
– Привет! – с трудом выдавила Кас. Она пыталась произнести это максимально естественным голосом, но, судя по его изменившемуся сонному лицу, на котором отразилась тревога, он обо всем догадался.
Тем не менее он спросил как ни в чем не бывало:
– Куда ты ходила с утра пораньше?
– Никуда!
Кас принялась осматривать оружие, сложенное у камина, чтобы выбрать кинжалы, которые она возьмет с собой в Рассветную Крепость. Если все пойдет по плану, они ей не понадобятся, но с ними было как-то спокойней. Стоя спиной к Эландеру, она добавила:
– Просто прогулялась, и все.
Он сказал только:
– Касия!
– Утро не задалось, – ответила она. – Но я скоро приду в себя.
Девушка сосредоточилась на ремне, прикрепила к нему ножны для кинжала, а затем вторые – на лодыжку.
Когда же она наконец повернулась к нему, его лицо было встревоженным.
И это стало последней каплей, которая заставила ее потерять контроль над собой.
Ей не хотелось, чтобы он волновался за нее. Кас хотелось прийти в себя, как и обещала. А также обладать мужеством и сосредоточенностью, чтобы сделать все то, что от нее требовалось. Как герои легенд, у которых был бесконечный запас и того, и другого. Они не прятались в башнях перед началом битвы и не прокручивали в голове одни и те же мысли, как она сейчас. Мысли, которые, подобно ее злейшим врагам, пытались уничтожить ее.
Ей хотелось закричать, бросить что-нибудь. Не в Эландера, просто он был единственным, кто оказался рядом с ней, поэтому ее бешеный взгляд сосредоточился на нем. Ее рука крепко сжимала кинжал, который она собиралась вложить в ножны.
Эландер бросил взгляд на кинжал, но ничего не сказал.
Кажется, он остался бы, даже если бы она на самом деле на него набросилась.
От этой мысли ей стало еще хуже.
В такие моменты она спрашивала себя: почему он все время возвращается к ней? Почему хочет остаться? Почему все, кто был в лагере, решили остаться. Зачем кому-то из них сопровождать ее во тьму и видеть пролитую кровь, куда бы она ни пошла…
– Просто утро выдалось не очень, – повторила она, наклоняясь, чтобы вложить кинжал в ножны на лодыжке. Закончив это делать, она так и осталась на корточках, положив руки на деревянный пол и склонив голову на грудь. Ей показалось, что на ее плечах лежит огромная тяжесть и она не может встать.
Как глупо!
Она могла ничего не говорить – Эландер наверняка бы остался просто так, но ей вдруг захотелось все ему объяснить, чтобы он понял причину такого поведения.
– Дело в том, что… мне нельзя так паниковать по утрам и вообще думать о плохом, но я ничего не могу с собой поделать. Иногда меня вдруг накрывает волной, и я… – Она подняла одну руку от пола и увидела, что она дрожит. Тогда она принялась сгибать и разгибать ее несколько раз подряд. Ей очень хотелось унять эту дрожь, но она не могла.
Голос тоже срывался и дрожал, как и ее рука.
– Как мне справиться с тем, что мне предстоит, если я не могу избавиться от таких приступов? Люди поймут, Эландер. Рано или поздно они заметят это… – и Кас показала трясущуюся руку, ей даже пришлось стиснуть зубы, чтобы не заплакать от отчаяния, – и увидят, что я не способна делать то, что от меня требуется. Я же не могу все время притворяться. У меня такое ощущение, что я все время должна бороться со своими мыслями, а это еще хуже, чем все чудища, вместе взятые. Некоторые люди за пределами этих стен считают, что я стану королевой. Да я и сама сказала им о том, что стану ею, а еще предводительницей, за которой они могут пойти, вызывающей богов и… – Она вдруг осеклась, тяжело дыша.
Кас охватило чувство, будто она тонет. Взгляд метался по комнате, разыскивая что-то… за что можно было бы зацепиться. Она видела
