не выдержал Ирмгард. Считать последние события почему-то не удавалось.
— Он исчез! — выдохнула она. — Я все сделала, как надо!
— Не сомневаюсь! И? Как исчез?
— Растворился в воздухе! Ой, это так страшно! Я… я… не виновата…
— А я и не обвиняю, — слегка успокоившись, Ирм кивнул головой по направлению выхода. — Иди. Мне надо подумать.
Бодрой мышью, волочащей покрывало, невольная собеседница проскочила мимо. Дверь неожиданно громко хлопнула.
Мужчина вздрогнул.
— «И что делать будешь?» — над ухом прозвенел любопытствующий голос Ранарда. — «Она УШЛА».
— Да ты просто повелитель очевидности! — сыронизировал Ирм.
Дух фыркнул, но проявляться не спешил.
— «То, что утверждается без доказательств, может быть отвергнуто без аргументов»! — глубокомысленно произнес он.
— Ранард, не занудствуй! Мне сейчас только твои философские мысли осталось выслушать.
Невидимый собеседник проявился, сердито шевеля бровями. Вместо привычных ножен, сабля почему-то находилась в руке и красноречиво выписывала в воздухе фигуры.
Ирм нахмурился.
Дух демонстративно удалился в дальний угол.
— Ты лучше скажи, что делать?
— Вот! Когда у тебя все хорошо, ты меня игнорируешь, а когда пришла беда — вспомнил о Ранарде! Всегда так! — из угла раздалось сварливое бормотание, тут же остановленное Ирмом.
— То есть ты отказываешься помочь? — Ирм развернулся и собрался уже переместиться куда подальше, но Дух метнулся к нему, заставив задержаться в бывших покоях Квиара.
— Я этого не говорил! Но мне надо подумать… А тебя, кстати, ждут две пары.
— И кто же? — равнодушно бросил Игрмгард, мыслями находившийся уже далеко отсюда.
— Раисса с Киану и Рик с… ээээ… каким-то неизвестным мне мужчиной. Хм… любопытненько. Весьма…
— Ты о чем?
— Тот, кого привел Рик — тоже с Солара.
Сверкнула вспышка портала.
* * *
— Все подтвердилось!
Весьма обещающая и бодрая улыбка ночного гостя тут же сползла, едва он увидел своего собеседника. На этот раз борода повернувшегося к нему мужчины была кипенно-белого цвета, а волосы отливали золотом. А вот кожа казалась мерцающе-красной и настолько нереальной, что посетитель несколько раз подумал, а не привиделось ли ему все это? Еще мгновение, и на него взирал он сам.
Да что за…?! Мужчина нечаянно моргнул. Зажмурив глаза, тряхнул головой, прогоняя видение. Видение исчезло. И едва он приоткрыл один глаз, как увидел перед собой зеленоволосого бородача.
— Развлекаетесь?
— Это же забавно! — хохотнул бородач. Но его гость ничего «забавного» в этом не видел. — Да что Вы такой серьезный? Сегодня — отличный день! И я, наконец, счастлив! А счастье — это когда счастливы все вокруг тебя. Кстати, — зеленоволосый радостно обратился к своему спутнику, — хотите быть счастливым?
Быть счастливым гость, конечно же, хотел, но в данном случае предпочел промолчать. Недоуменное молчание затягивалось. Мужчина скептически взглянул на своего собеседника, а потом случайно — на свои руки. И тут же громко выругался. Его кожа приобрела ошеломительно оранжевый цвет. Очень красивый, насыщенный, но чуждый его привычному облику.
Бородач заразился смехом.
— Правда, весело?
— Очень, — сквозь зубы процедил тут же ставший синекожим, а потом — чернокожим подневольный предмет эксперимента. Попытался вернуть свою наружность.
Ничего не вышло.
— Нельзя управлять миром, не имея чувства юмора, — наставительно произнес бородач и залихватски закинул в рот мясной шарик. Отпил чего-то дымящегося из кубка. И мгновенно посерьезнев, впил свой взгляд в злющего худосочного гостя.
— Я уже близок. Мы близки, — тут же поправился он и с удовольствием отметил, как гость почтительно склонил голову. — Еще немного…
* * *
— Патриций, ты что делаешь?! — изумленно выдохнул Тахеомир Третий.
— Ой… Вы здесь, Ваше Величество?
Секретарь мгновенно спрятал за спину нож. Вторую окровавленную руку попытался тоже, но Император оказался шустрее: схватив за рукав, вытянул худую секретарскую кисть, осмотрел и присвистнул.
— И что это значит? Так надоело выполнять свои обязанности, что решил вены перерезать? Так ты это делаешь неправильно.
Помощник отвел глаза.
— Это не то, что Вы думаете.
— Н-да? И что же? — Его Величество был зол, но успел залечить рану и теперь взирал на нерадивого работника, нахмурив брови. Идеальные густые брови.
— Ну… я… это… я хотел…
— Да не мямли ты! Соберись! Я знаю, ты можешь, — ободрил Император и принялся хрустеть печеньем.
Патриций вздохнул. Делать нечего, принялся рассказывать.
— Мне надо пообщаться с моим покойным дядюшкой, — еще раз вздохнул он. — Очень надо.
— Это похвально, а вены — то зачем резать?
— Так в очередь встать…
— Куда?!
Изумление Императора было таким сильным, что он на мгновение перестал таскать печенье из позолоченной вазочки.
— К Магу Смерти, — вновь вздохнул Патриций. — По-другому, никак.
— Не понял?
Император перешел на конфеты.
— Ваше Величество…
— Моё. И?
— Ах…
— Патриций, смелее!
Секретарь еще раз вздохнул, нервно тронул виски и выпалил:
— Желающих пообщаться с умершими очень много, а нормального Мага Смерти днем с огнем не сыщешь. Вот герцог ми Кама и придумал — обращаться к ним по записи. А для этого, надо кровную связь с дядюшкой доказать. Вот. Ну, я и… это… того…
Секретарь покосился на окровавленный нож, который до сих пор сжимал в руке. И пока раздумывал, куда бы его пристроить…
Император неожиданно пошатнулся и, побледневший, осел на пол.
— Ваше Величество!!!
Нож бы отброшен. Перепуганный Патриций мгновенно бросился на помощь, но Тахеомир Третий лишь качнул головой.
— Оставь меня.
— Но Ваше Величество… Может Мага Жизни…?
— Оставь меня! — рявкнул Император, и Патриция мгновенно сдуло из залы.
— Дориан?
— «Время, Тахо! Время… а ты его так бессмысленно теряешь!»
— Теряю… — бесстрастно проговорил Тахеомир Третий, но спустя несколько мгновений наносная маска слетела, — я боюсь, Дориан. Честно, боюсь…
— Чего именно?
— Всего…
— Не верю. Страх раскрывает самые главные слабости, а у тебя их нет. У тебя их никогда не было. Даже тогда…
— Теперь есть.
— И что это? — Дух не выдержал и во всем великолепии своей призрачной оболочки появился рядом.
— Не что, а кто…
* * *
Лежа в мягкой, уютной постели, я усиленно пялилась в потолок. И там ничего интересного. Неимоверно хотелось спать, но желанный сон не шел, а от сонного заклятия я отказалась. И очень зря.
Эх, придется теперь использовать старые проверенные способы — концентрацию на какой-нибудь точке и медленный обратный счет. Сто… девяносто девять… девяносто восемь…
Может, хотя бы на счете «пятьдесят» повезет и буду спать, как Плюшка — сладко и крепко? Девяносто семь…
Йодль, не подозревающий о зависти хозяйки, дрых на спине, широко раскинув лапы, и смешно подрыгивал кончиком ставшего уже более шелковистым хвоста. Зверя ввели в лечебный сон, а мне намекнули «если этой ночью дорогой Плюшечка отдохнет со мной, все от этого выиграют!». И я покладисто согласилась — надо, так надо.
