юркий и лиловый, он хотел промчаться мимо громоздких механизмов и добраться до заветной кнопки. Но Машина пробудилась во мгновение ока, железо непререкаемо рявкнуло, и маленького грешника пронзил наконечник шестиметрового копья.
— Стой! — изо всех сил закричал Одиссей.
Он кричал не хистероиду, который уже совершил свой самоубийственный рывок — а тому, кто прыгнет мгновение спустя. Однако, было уже поздно. Нечеловечески-быстрая и идеально владеющая своим телом, Ана была единственной, кто мог спасти малыша. И вопроса, пытаться или нет, для неё не вставало.
Принцесса взвилась в воздухе, в невероятном прыжке больше чем на десяток метров, перемахнула пропасть и приземлилась прямо на конгломерат криво намешанных пил. Пилы взвыли, кромсая ей ноги, но девушка схватилась за выстрелившее в неё копьё и, качнувшись на нём, перемахнула на ближайший таран.
Машина загрохотала, как оживший гром, и обрушила на принцессу шквал убийственных кар. Ана лихорадочно увернулась от шипастых шаров и клацающих капканов, мелькнула сквозь две наковальни, которые расплющили бы её, как букашку. Балансируя в совершенно невозможных для человека условиях, она совершала несколько рывков в секунду — и прорвалась к маленькому тельцу, которое содрогалось на длинном железном копье.
Одним движением Ана сорвала малыша с копья — за миллисекунду до того, как оно уехало внутрь и туда обрушились удары нескольких молотов, бум, бум, бум. Принцесса увернулась от бритвенно-острой спирали, которая срезала прядь ярко-алых волос и самый кончик уха, с криком отпрыгнула от извивающейся плётки, которая располосовала ей спину; ещё одно копьё настигло Ану и пробило ей плечо. Жадно урчащий бур воткнулся в бок принцессы, а репей из перекатывающихся колючек впился в ногу. Сверху падал зазубренный молот величиной с колесницу…
Одиссей увидел белое лицо Аны и багрово-чёрные волосы, пылающие болью. Девчонка невыносимо хотела жить. Она издала пронзительный всхлип-стон, когда всем телом оттолкнулась от тарана, сорвала себя с копья и полетела прочь от Машины, не глядя, спиной вниз, в последнем отчаянном прыжке… Молот громыхнул пустотой, не найдя жертвы, окровавленный бур истошно визжал, вращаясь вхолостую, а колючки вереницей попадали в бездну.
Одиссей проклинал себя и рвался вперёд сквозь толпу. Он недооценил великодушие этой девушки, она оказалась готова броситься в пекло, рискнуть собой ради призрачного шанса спасти незнакомое существо. Но у Фокса было три, может, четыре секунды — ведь и Ана, и Машина в несколько раз превосходили в скорости любого из присутствующих. Пока он пробежал половину расстояния, всё было кончено.
Глухой удар, поражённый вскрик толпы, и окровавленное тело принцессы прокатилось по полу, безвольно мелькая, пока не остановилось. Маленький лиловый хистероид вывалился из её руки, и все увидели, что он серый. Малыш был мёртв, а подвиг Аны напрасен. Она очнулась от удара и увидела; медленно по её щекам потекли слёзы. Израненная принцесса не издала ни звука, когда с десяток целителей окружили её и принялись помогать. В их распоряжении не было технологий, но никуда не делось мастерство.
Одиссею потребовалась вся его выдержка, вся его воля, чтобы не выбежать вперёд и не взять правосудие в свои руки. Ведь он ещё не получил то, чего ждал. Вдохновлённый фанатик ещё не открыл детективу все улики.
— Нечистый, — торжественно произнёс гобур в наступившей тошнотворной тишине. — Машина чувствует малейшие признаки греховных технологий, и карает их носителей смертью. Ты не спасла его, принцесса. И не спасёшь себя.
Зал взорвался криками. Толпа целителей, разгневанная гибелью малыша и пристыжённая героизмом девчонки, схватила гобура и гепардис, явно желая вытрясти из них чистосердечное признание, как отключить Машину и спастись.
— Вы думаете, на эту миссию пошли трусы и слабаки?! — заорал гобур, которого прижало с десяток озлобленных этноидов разных мастей. — Пытайте нас, убивайте, нечистые, никто не поможет вам спастись!
— Ты всё расскажешь, — пообещало ему странное создание, похожее на медузу, плавающую в воздухе в снопе паутинчатых нитей. Их кончики были полны тончайших, почти микроскопических игл. — Я из тебя все нервы вытяну, такой боли ты в жизни не испытал.
Кажется, это был известный невролог.
— Пора дробить кости, — рокотнул каменный шар с выбоинами, конечно же, ортопед.
— Позвольте, коллега, — пробасила мясистая октопода. — Я доктор прикладной сексологии. Один индуцированный непереносимый оргазм, и они ничего от нас не скроют.
— Отойдите, дилетанты. Пытки предоставьте профессионалам.
Целители отодвинулись в почтительном испуге — ведь семенящий на коротких лапках пожилой дробоклюк был профессором стоматологии.
— У нас нет ключа к спасению, — бессильно оскалилась гепардис. — Мы лишь захлопнули ловушку, и сами останемся в ней. До рассвета.
— Что? Вы не можете отключить машину? — спросила леди-бабочка.
— Даже если бы захотели, — прошептал гобур. — Но никто из нас не захочет. Мы гордимся гибелью, если она принесёт славу Госпоже Смерть.
— Умереть за идею? — фыркнул Шакрюк. — Я так и знал, что вы идиоты.
— Но тогда зачем вообще красная кнопка? — пыталась понять леди-бабочка.
— Чтобы вы осознали всю горечь своей нечистоты, — слабо рассмеялся фареец. — Спасение должно быть доступно, должно быть рядом. Но никто из вас не сумеет до него дойти.
Гобур повис на руках державших, кажется, силы фанатика были на исходе.
— Секундочку, — поднял пухлые ручки Шакрюк. — Но вы же сами ммм, не нечистые. Вы избегали современных технологий, а значит, проклятая штуковина вас не тронет? А ну лезьте внутрь и жмите на кнопку! И мы все будем наслаждаться шикарной жизнью, кушать самые вкусные кушанья, не работать, баловаться, утопая в роскоши! И станем лучшими друзьями!
Он говорил это с такой верой, так довольно и заразительно, что все вокруг удивлённо разинули рты, пытаясь понять, неужели это возможно?
— Мы запятнали себя скверной, когда исполняли План, — печально ответил гобур, явно страдая от этого не меньше, чем от ран. — Было невозможно обойтись без ваших технологий. Так что и мы нечисты, в этом и гениальность Плана. Даже если в наших рядах появится предатель или слабак, он не сможет пройти внутрь.
Фареец усмехнулся:
— Но наши жертвы стоят результата. Принцесса могучей империи сгинет вместе с прислужниками — и вся галактика увидит и узнает, как это произошло…
— Вот оно, — раздался тихий, максимально выдержанный голос из толпы.
Оттуда вышел человек в мятом бесформенном свитере крупной вязки.
— Террористом нужна картинка, которую они покажут миру. Но из-за блокады нодов все внешние коммуникации отключены. Значит, нужен инсайдер, тот, кто будет внутри, будет снимать всю казнь от начала и до конца, запечатлеет Машину смерти. А после крушения диска выживет и донесёт снятое до всей галактики. Только тогда План увенчается истинным успехом.
— Кто? — жадно спросил Шакрюк. — Кто предательский оператор? Кого задушит наш гнев?
— Единственный из присутствующих,
