Всё прошло без проблем. Даже странно. Я ожидал подвоха в самый последний момент, случайной вспышки, спугнувшей бы Гавиала, самого пепельноголового, мелькнувшего в соседнем переулке. Но мы без проблем вошли внутрь, сняли верхнюю одежду(я показательно сбросил с себя плащ), присели за один из множества пустующих столиков. Мебель была разбросана, но явно искусственно, если помнить предыдущую планировку, когда я проникал сюда за Паро с его орущей шкатулкой.
— Вот договор, — достал я из вспыхнувшего в воздухе пламени лист пергамента. — Ты должен прочитать его вслух, а затем согласиться, что всё правильно. После этого — подпишем.
— А тебя всё подготовлено, — хмыкнул старикан, откидывая капюшон, скрывавший лицо. Предо мной выехало дутое, опухшее лицо, полное морщин. Где-то в глубине скрывались бусинки глаз, рот же представлял собой небольшую щель, откуда доносилась речь.
— Эх, смертный, — изо всех сил отыгрывая «злого и ужасного Палача», вздохнул я. — Как тебе не стыдно продавать всю свою страну? Я же сожру их, и никто не вспомнит о самом существовании торгового союза.
— В этом и прелесть, — ехидно проговорил Гавиал. — Я скроюсь, попаду в Асцаин. Выбьюсь во власть; с деньгами, что станут бесхозными, это не составит труда. Я буду откровенен, Палач. Мне плевать на людей, на их мнение, на их жизни. Я торговец. И нет для торговца вещи лучше, чем прибыль.
— Хорошая мысль, — покивал я. — Но что насчёт тех, кого ты приносил в жертву? Мне всегда было интересно, как люди до такого доходят.
— А, эти, — отмахнулся он. — Я иногда забавился с женщинами и детьми, но в остальном не чувствовал ничего. Они же мясо. Для тебя — вообще пища, ха!
— И то верно, — хмыкнул я. — Ну, зачитывай.
— Я, Гавиал, от лица всего торгового союза, заключаю договор, — торжественно начал старикан, не прекращая улыбаться. — Двадцать миллионов душ для Палача в обмен на уничтожение человека, известного миру как Орфан. Нарушение условий текущего договора влечёт смерть заключившего его человека, далее — заказчик…
И дальше в таком духе. Всё вокруг выглядело, словно обычный зал трактира. Ни звука, ни пылинки не упало возле нас. Тем не менее, я чувствовал, что за нами наблюдают. Словно актёр на сцене, ярко освещённой прожекторами, не видит публику, но ощущает её пристальный взор, прикованный к действу. Артефакт не действует, значит, пепельноголовый должен был привести к теневому зеркалу всех попавших под его действие жителей.
— Таким образом, я подтверждаю договор, — закончил Гавиал. — А теперь вперёд, Палач! У нас есть пепельный мальчишка, слишком долго топчущий эту землю. И желание его убить, ха-ха-ха!
— Мы всё слышали, Джон, — раздался громкий голос, идущий словно со всех сторон. — Можешь заканчивать этот фарс.
Словно упаковка, сантиметр за сантиметров открывающая взгляду своё содержимое, трактир вокруг нас начал преображаться. Будто огромная иллюзия постепенно спадала, обнажая истину. А именно — заполонивших весь зал людей. Они стояли на лестнице, сидели за соседними столиками, глазели за стойкой возле кухни, высовывали головы из окон, где-то на улице оказался экран, передававший изображение, на котором красовались я и Гавиал. Позади очутился Орфан, пару раз похлопав меня по плечу. Старик застыл, как изваяние. Его глаза выстрелили в одну сторону, в другую, всюду встречая только одно.
Осуждение.
Бесконечное, безграничное презрение. Сегодня целый город стал свидетелем признания, прозвучавшего из уст идиота, думавшего, что перехитрил судьбу. Только я тот ещё проныра, так просто не обманешь. Что ж, теперь осталось самое меньшее.
— Вы все идиоты! — заорал Гавиал, вскакивая. — Ваш господин мерзкий убийца! Он безжалостно умертвил целую семью госпожи Эранды! Она же здесь, верно? Скажи им!
— Её сегодня не будет, — вдруг вышла из общей толпы женщина с седыми волосами. — Но буду я, Гавиал. Помнишь меня?
— М… Мисс Миа?! — задрожал старик. — Но вы мертвы! Вы должны быть мертвы!!!
— Как видишь, реальность часто бывает разочаровывающей, — с улыбкой, несущей в себе ненависть, сказала неожиданная гостья. — Орфан поступил так, как велело его сердце. Он сохранил мне жизнь… И жизнь моей дочери. Не тебе его судить, растлитель детей!
— Н-нет… — упал на задницу Гавиал, схватившись за голову. Длинные ногти впились в черепушку до крови.
— Джон, — кивнул мне пепельноголовый. — Финальный штрих.
Ха, меня дважды просить не надо.
— Гавиал, ты же так много разглагольствовал на тему того, как Палач пожирает души, — хохотнул я, поднимаясь из-за стола и подходя к старику. Тот очухался, попятился, но упёрся в немую стену из множества людей. — Ты легко пошёл на столь жуткие вещи, не задаваясь ни единым вопросом морали… Что ж, я подарю тебе то, чего ты хотел для своего народа.
А вот теперь я улыбнулся так, как улыбаюсь только мразям, одним лишь своим существованием отравляющим мир. И Гавиал, как и все до него, как и все после него, посмотрел мне в глаза. В бездну, затягивающую в себя. Откуда нет возврата, куда не проникают ни свет, ни тьма. Вечное ничто, вечная пустота. И он узрел — страх, сковывающий не только тело, но и душу. Первобытный испуг, который охватывает грешников перед отправкой в Ад. Только к Гене ты не попадёшь, ублюдок.
— Ты будешь вечно страдать, испытывая не боль, но ужас, — прорычал я. — Твоя плоть не сгниёт в котле, о нет. Она просто исчезнет бессмысленной оболочкой. А вот душа…
С этими словами я приблизился, тыкнув пальцем в область сердца Гавиала.
— Душа способна испытывать боль далеко за пределами человеческого понимания. Особенно та, что принадлежит тебе, Гавиал.
Крик так и затих в горле, испустившем весь воздух. Тело старика сдулось, опало, словно потеряв начинку. Постепенно под слоями одежды осталась лишь сухая, как осенние листья, кожа. Лицо сохраняло своё выражение дольше всего, продолжая смотреть куда-то сквозь меня. Это взгляд из бездны, пугающий простого человека, случайно увидевшего такую картину.
— Дорогие жители, — начал свою речь Орфан, едва я закончил. — Сегодняшний день был полон событий…
Я не стал слушать. Не видя дороги, я пробрался мимо расступившейся толпы, покинул трактир, вышел на главную дорогу. Внутри была выжженная пустыня, песок, то и дело трущийся о внутренности. Вот ведь чёрт. С каждым разом проделывать это становится всё труднее. Всё-таки я человек, а не Хранитель. Вот старый Палач мог проделать такое с целой толпой, не двинув и мускулом. А я… А что я?
Я просто Джон.
Дождь и не думал прекращаться. Дорога, проведшая меня через главную площадь, мимо ресторана Розалин, здания гильдии, наконец прекратилась. Впереди встала стена. Вот как, получается. Тупик. Я в тупике. Ну и ладно. Присядем, всё равно никакие болезни нам не грозят. Прислонившись к стене, я сполз по ней вниз и закрыл глаза.
Вот костюмчик жалко. Орфан явно потратил нехилые деньги на его приобретение, а тут я со своими посиделками в луже. Впрочем, водичка была тёплой. Это не отменяло того факта, что она была грязной, но всё же. А, постирают, не маленькие. Я сделал достаточно, чтобы заработать хотя бы на рубашку, штаны и красивые туфли. Плащ… Пепельноголовый подберёт.
