лапы и превратилась в Председателя Межгалактического Совета Третьей Вселенной Эргора Хала.
— Святые мишки! Эргор! — я удивленно села на пятую точку, а он с улыбкой приподнял бровь, подошёл и протянул руку, чтобы помочь встать, которую я с удовольствием приняла.
— Я проиграл спор, помнишь?
— Не очень, — растерянно ответила я.
— На приёме Начала года. Я посмеялся над тобой, сказав, что ты как маленькая отважная собачонка, у которой ничего не получится. А ты возразила, что если у тебя получится, я покажу тебе, как превращаюсь в собак. И у тебя…
— … получилось, — шёпотом закончила я. Вот только сейчас, именно сейчас, когда посторонний в сущности человек произнес это, до меня дошёл весь смысл того, что сейчас произошло. Как часто, достигая чего-то желаемого, мы даже не осознаем это и не можем насладиться ощущением свершившегося чуда, снова продолжая свой бег вперед. Мы не останавливаемся, не хвалим себя, не пробуем победу на вкус, медленно разжевывая и наслаждаясь. Мы просто констатируем факт, ставим галочку, сухо благодарим Вселенную, и снова бежим к другим целям.
И только сейчас я заорала в ночное небо, заорала во всё горло, не стесняясь Эргора и всего его легендарного хладнокровия и надменности. Заорала так, чтобы вся Вселенная точно услышала мою благодарность:
— У меня получило-о-о-сь! А-а-а! — прокричавшись, я снова посмотрела на него и на его теперь уже неподдельную улыбку, не выдержала и бросила ему на шею:
— У нас у всех получилось, — поправилась я, вдруг увидев в дверном проёме вернувшегося Гайла. — Гайл! Ты веришь в это? У нас у всех получилось!
Я отошла от Эргора, который уже поправлял после меня итак идеально сидящий длинный пиджак, и бросилась к Гайлу:
— Получилось!
Гайл схватил меня в охапку и зарылся носом в мои волосы.
— Без тебя ничего бы не получилось, Нэйт.
— Да, забери уже свою чрезмерно эмоциональную леди, — недовольно молвил Хал. — И, пожалуйста, если у вас в жизни ещё что-то произойдет, не звоните.
Возле нашей террасы я услышала характерный шелест и радостно воскликнула:
— Фейгнхаар! — каон завис перед нашим балконом, улыбаясь своей огромной зубастой пастью. — Илли!
Со спины каона сползал осунувшийся оракул Иллеаней с поблекшими и обвисшими радужными крыльями. Он так крепко вцепился в меня, словно я была его единственной защитой в этом мире. Я утешающее гладила его по спине, вопросительно косясь на Гайла. Гайл был снисходителен.
— Спасибо за мою свободу, — это всё, что смог сказать мне Иллеаней, преисполнившись чувств, а я ласково отодвинула его.
— Теперь всё будет хорошо! Илли, ты выдержал. Теперь ты сможешь жить там и где хочешь.
Он только кивал, ничего не говоря.
«Мы пришли забрать нашего пёсика», — каон прервал нас и посмотрел в сторону невозмутимого Эргора, подмигивая. — «Только ему не говори».
— Конечно.
«Благославляю»
— Благодарю.
Эргор гордо расправил из-за спины огромные черные крылья, которые так поразили меня в первый раз.
— Всем спасибо, счастливого полёта и долгой жизни, — коротко бросил Хал.
Они улетели, так и не обернувшись, и только Илли долго махал нам, сидя на спине каона. Бедный, заточение так подкосило его, что он даже не мог воспользоваться своими крыльями. Надеюсь, каоны излечат его.
Гайл обнял меня сзади, прошептав в шею:
— И что это были за радостные объятия с чужим мужиком? Думаешь, я тебе это так спущу?
Я точно знала, что Гайл имеет ввиду Эргора Хала.
— Гайл, прости. Я просто хотела как-то разделить радость.
— В следующий раз, — он резко и довольно грубо развернул меня к себе с порочной улыбкой, — все радости дели, пожалуйста, только со своим мужчиной.
Он наказывал меня своим жёстким и властным поцелуем, но это была всего лишь ужасно возбуждающая прелюдия к долгой, почти бесконечной ночи, за которую мы пытались наверстать всё то время, что украли у нас. Лишь под утро, вновь обретя способность говорить, Гайл, наконец, выдал:
— Нам нужно на Дахрариг.
— О, нет! Тебе нужно жить там?
— Нет. Дехраит просыпается в регенераторе нирилигов. Она сейчас там. Айко с ней. И если мы хотим вернуть мои воспоминания сразу и полностью, Дехарит сможет сделать это одним прикосновением. Ты же знаешь.
— Тогда, конечно, — выдохнула я.
Он как-то странно замолчал.
— А у меня были женщины до тебя? Конечно, глупый вопрос, но…
— Да, — ровно перебила я. — У тебя даже была истинная ллеирт. Она умерла.
— Тогда, может, мне не стоит этого вспоминать? Я не хочу помнить и знать их. Только тебя, — он снова перевернул меня и навис сверху, вглядываясь в моё лицо. Звучало соблазнительно, но…
— Нет, я хочу, чтобы ты вспомнил. Не их. Я хочу, чтобы ты вспомнил себя.
— Я знаю, какой я. И ты знаешь. Только здесь и только сейчас. И могу остаться таким навсегда.
— Я хочу, чтобы ты вспомнил всё то, что привело тебя к тому, какой ты сейчас. Я не хочу, не отказывайся от себя только ради меня.
Гайл снова начал целовать меня, с благодарностью и нежностью:
— Я полюбил самую потрясающую женщину во Вселенной.
