еще и тем, что король Неаполитанский Мюрат принял в оный сам начальство над большим авангардом французской армии.
Сего числа отдан следующий приказ по арьергарду:
«Действие батарей в сегодняшнем деле вообще достойно похвалы.
Нахожу нужным, чтобы все егерские полки подали мне немедленно рапорты о числе рекрут, имеющихся в тех полках. На случай же дела всех рекрут оставлять в резерве. Малое число храбрых егерей не требуют пустых рекрутских выстрелов».
18 <сентября> неприятель не предпринимал никакого движения, и передовые посты арьергарда, бывшие всегда в тесном сношении с постами графа Остермана, оставались по всей линии спокойны.
19 <сентября> арьергард отступил в ночь к селу Воронову, где и соединился с 4-м корпусом графа Ocтepмaнa, следовавшим дотоле стороною для обеспечивания правого его фланга. Передовые посты отступили к деревне Голохвастово.
Здесь получено от начальника штаба генерала Коновницына следующее:
«Отдавая совершенную справедливость храбрости войск, кои под начальством вашего высокопревосходительства удержали стремление неприятеля 17 числа вечером, его светлости угодно иметь подробное описание действия сего, с тем чтобы поощрить отличившихся в нем, также и ратников, бывших с 20-м егерским полком, при занятии деревни».
20 <сентября> неприятель, сделав движение по всей линии, маневрами своими принудил передовые посты отступить к селению Воронову; в то же время большими силами остановил барона Корфа, стараясь, по обыкновению своему, обойти наш правый фланг и тем воспрепятствовать нам на перерыв в селении Воронове, отрядив между тем часть своих войск к селению Богоявленскому.
Генерал от инфантерии Милорадович, проникнув замыслы неприятеля и имея в тылу своем трудную переправу, приказал всей пехоте отступить за село Вороново, а кавалерии стараться удерживать стремление неприятеля, что генерал-адъютант барон Корф и исполнил с большим успехом, невзирая на сильные неприятельские батареи, и к вечеру только отступил к селению Воронову, близь которого устроя на выгодных местах свою артиллерию, воспретил неприятелю следовать далее. Передовые посты остались у села Воронова. Расположение прочих войск было следующее: 7-й корпус пред деревнею Львoво, 4-й же и 8-й корпусы находились перед селением Спасским для обеспечения дороги, по которой неприятель мог пройти в оное прямо чрез село Богоявленское.
Сверх того, на сей же конец генерал Милорадович отделил особый отряд из 3 полков егерей и 4 кавалерий под командою полковника Биcтpoмa, отряду сему поручено занять село Богоявленское и быть оберегателем тыла.
В сегодняшнем деле взято в плен до 200 рядовых и, по словам пленных, истреблено 7 полков, из коих 4 французских, 2 польских и один виpтeмбepгcкий. Те же пленные объявили, что следующие еще 7 полков французских: 11-й и 12-й конно-егерские, 5-й и 9-й гусарские, один виртембергский, другой прусский и третий польский уланские, все вместе не имеют более 700 лошадей. Поздно вечером на передовых неприятельских постах слышны были музыка и восклицания: вероятно, что Мюрат или Понятовский проезжал передовую линию.
В ту ж ночь с 20 на 21 <сентября> генерал Милорадович приказал сделать на неприятельские посты нападение, которое имело желанный успех, доставя нам до 100 человек пленных.
И того же числа от генерал-лейтенанта Коновницына получено следующее:
«Его светлость приказал вам доложить, что он весьма доволен распоряжениями вашими по авангарду, за что вас очень благодарит.
Армия завтрашнего дня имеет отступить к селу Тарутину за реку Нару, для чего отправлена уже ее артиллерия. Подобную диспозицию вслед за сим вашему высокопревосходительству буду честь иметь препроводить».
21 <сентября> в час пополудни неприятель стал сильно наступать к селению Богоявленскому, равно и по большой дороге. Для сего и приказал генерал от инфантерии Милорадович 7-му корпусу и отряду полковника Бистрома, удерживая несколько неприятеля, следовать к селу Спасскому: 8-му корпусу остановиться в 2 верстах за оным на возвышениях, а 4-му и 7-му следовать к селу Чернишни, или более известному под названием Винкова. Кавалерия же под командою барона Корфа оставлена пред селением Спасским.
К вечеру неприятель, устроя сильные батареи по большой Калужской дороге, атаковал под прикрытием оных нашу кавалерию из лесу несколькими колоннами пехоты. Но подполковники Захароневский и Семанж верными и удачными выстрелами своих батарей сбили неприятельские, подбив три орудия и взорвав четыре ящика, и тем остановили стремление колонн.
В то же время Сумской гусарской, Харьковской драгунской и казачьи полки под командою генерал-адъютанта графа Орлова-Денисова, расставленные перед рвом около Богоявленской дороги, атаковали показавшихся из лесу 7 полков французской кавалерии и быстрым нападением смяли и опрокинули оные, взяв в плен 10 офицеров и 150 человек рядовых. Атака сия была блистательна. Неприятель, повсюду отраженный, отступил, а передовые посты наши остались при селе Спасском.
22 <сентября>. Между тем уже отыскана и занята была знаменитая позиция у села Тарутина. Армия расположилась на оной, но искусство не успело еще сделать ее неприступною. Для сего нужно было время; а неприятель, пoлуча новые подкрепления, напирал с сильным стремлением.
Должно было положить предел его дерзости, и фельдмаршал поручил сие сделать генералу Милорадовичу. По всем обстоятельствам ожидали большого дела, и во ожидании сем не ошиблись.
Король Heaпoлитaнcкий, лично предводительствовавший авангардом французской армии, сей воин, издавна привыкший пользоваться победою, должен был на сей раз уступить ее храбрости наших войск и мужеству начальствовавшего им.
Передовые посты наши остались на месте сражения; арьергард же расположился у села Тарутина, по сю сторону реки Нары.
Последствием сего сражения было прекращение всех наступательных движений со стороны неприятеля в течение многих дней, что и доставило армии совершенное успокоение. На другой же день после оного, то есть 23 <сентября>, приезжал в наш укрепленный лагерь французский генерал Лористон испрашивать мира.
В сих делах арьергарда от Москвы до Тарутина взято 5000 пленных; с нашей же стороны урон почти нечувствителен.
Между тем войска под командою генерала от инфантерии Милорадовича, стоявшие во все сие время впереди, всякой день отделяя свои партии, забирали по нескольку сот лучших неприятельских солдат, рассеявшихся по деревням для фуражирования. Квартира генерала сего всегда наполнена была множеством пленных, которых, подробно допрашивая, отправляли в главное дежурство. Вот каким образом несметные ополчения Наполеона разрушились сами собою, как огромные глыбы весенних снегов!
На сих днях генерал Милорадович, объезжая передовые посты, имел нечаянное свидание с королем Неаполитанским, осматривавшим также передовую свою линию. Разговор его с сим королем сделался уже известным Европе, будучи напечатан в наших и многих иностранных ведомостях.
6 октября тихо снимаются войска с лагеря и разными путями к разным предназначенным им целям ощупью сквозь мрак в безмолвии идут. Глубокая темнота ночи и влажный туман осенний много способствуют к утаению движений наших.
Главное предложение состояло в
