в ранах. Сознание путалось. Спутники решили, что я умер. Ушли. Снаряжение забрали. Но, как видишь, костлявая миловала... Сжевал какое-то растение, от которого в сон клонит, а по утру был почти полностью здоров. Меня даже стервятники клевать пытались, да только сами на завтрак пошли. Короче, переродился и получил ещё один шанс. Два дня у этого озера провёл. Скорее, даже пруда. Защищал его от мертвяков и драуров. Сперва голыми руками, потом выпали вещи. А на третий день, когда шум битвы привлёк почти всех обитателей окрестностей, Система вознаградила меня выполнением скрытого квеста по защите священного родника пустоши. Стой.
Здоровяк обратил внимание на парочку весело гагочущей детворы, что кидали друг другу какой-то предмет, пока другой мальчишка, совсем мелкий, со слезами бегал, пытаясь его вернуть. Громила перехватил и вернул небольшой школьный рюкзак ребёнку и дал щелбана самому старшему. Да так, что тот отлетел и кубарем покатился. Мне даже как-то неловко стало, что я игнорирую на уровне подсознания такие неадекватные моменты поведения людей вокруг. Видимо, пока никого не режут и не бьют, мозг считает всё это не больше, чем баловством. Зря я так. В своём поселении подобного допускать нельзя. Детские обиды и слёзы могут перерасти в жуткие последствия. Здоровяк же вернулся обратно и продолжил, как ни в чём не бывало.
— Так поднял разом десятый уровень и получил вот этого красавца — Головосека. Дальше пытался пробиться к людям и шёл, шёл... Убивал и убивал... До тех пор, пока на каньон не набрёл. Вдоль него и двинулся, пока не обогнул и не оказался на зелёных холмах. Ну а дальше встретил людей, что показали город. Уже тогда уровень до семнадцатого дошёл, ведь нежить и драуры за эти бесконечные битвы неплохо прокачались один на другом. Вот и вся моя история. А твоя? — закончил громила и остановился, так как мы уже почти дошли до ворот.
— Моя история чем-то похожа на твою. Я тоже оказался в ловушке и тоже выполнял задания Системы... — начал свой рассказ, замечая, как развесили уши прохожие и мои носильщики. Пришлось обрезать самые деликатные места своей новой биографии.
— Стало быть, тоже воин. Рад знакомству, но мне пора. Повезёт — ещё свидимся. — Так он и ушёл. Пожал руку, но тут же дал понять, что какие-либо союзы ему ни к чему.
Но, по крайней мере, не станет врагом при следующей встрече. Вернее, не должен. А это уже хорошо. Я тоже развернулся и в задумчивости побрёл к дому наслаждений.
Когда дошёл и скинул всю добычу, заплатил парням положенную сумму и бонус, после чего велел до конца дня сторожить добро, засев у камеры хранения. Вечером пообещал дать им возможность выбрать из вещей базовую экипировку. Думаю, это достойная для них награда.
Посмотрел на вновь настроенные часы и понял: пора спешить к месту встречи с главой города.
Добрался до его административного корпуса и своими глазами увидел очередное чудо нового мира. Там, где вчера ещё ничего не было, словно из пепла вырастали и складывались новые части здания. Рядом, с парой стражников, супругой и ещё десятком незнакомых мне людей, стоял Фёдор Филиппыч.
Я подошёл и поинтересовался происходящим.
— Это то, что ты думаешь... Строительство здания в черте города с использованием системного меню и возможностей источника, — ответил мне глава города. — Наконец-то мы можем переехать и нормально спать. Если бы не задержка из-за срочного проекта Хранилища припасов — уже бы с утра заселялись. А вы что, так не строите?
— У нас жителей там раз два и обчёлся. Места — валом, — перевёл разговор в нужное мне русло, и начались торги за право перевербовки людей.
Договорились так: за пределами города могу набирать сколько и кого захочу, за исключением вербовки военных отрядов «Саблезубых».
В черте же Бобруйска — за каждого надлежало заплатить не золотой, а двадцать серебра. Любой согласившейся житель. Первоначальное условие — согласовывать каждого — сразу отмёл. Помогла аргументация, что если его человек согласен свалить — то толку от такой крысы будет мало. Всякие женщины и мужчины, что тоже хотят свалить, даже если спецы в чём-то — свалят в любом случае, как только подвернётся возможность.
Тут, как я понял по недоговоркам окружающих, помогла утренняя новость об обнаружении другого крупного и жилого города, размером побольше Бобруйска. С такими условиями мои двадцать серебра за человека, которые я выплачу без угрозы претензий со стороны города, выглядят для Филиппыча ценным подарком. Эх, вот владей я этой информацией раньше ... Ещё бы в пару раз эту сумму сократил. Но, что есть, то есть. С другой стороны, мы договорились, что за любого принятого ребёнка могу безвозмездно взять одного взрослого. А это уже существенный бонус.
Делал ставку на тех, кто будет жилы, а порой, и жопу рвать ради поселения и его безопасности. Так что семейные точно не помешают. Ночью, не восстанавливая ману, а такая возможность у меня тоже имеется, могу переместить шестнадцать человек. Если возьму уровень, то восемнадцать.
Правда, всё это без учёта возможности в пару раз сократить расходы с помощью книги магии Варрикейна. С ней это число вырастет даже не в два раза: тридцать четыре человека на нынешнем уровне. А если подняться на уровень выше, то, соответственно, тридцать восемь. Так что чуть больше семи с половиной золотых. В худшем случае. Плюс покупки товара, который доставят. Мда, вечер обещает быть сложным.
Помимо этого, между нами разрешилась ещё куча всяких вопросов. Договорились, что я больше не буду беспредельничать, а взамен останусь в городе желанным гостем. Опять же, повис вопрос торговли между городами, на что пришлось отвечать, что мне нужно обсудить, какие вещи и товары нужны убежищу и что мы можем поставлять уже сейчас. А на это требуется время. Короче говоря, решили встретиться через пару дней, когда буду готов.
На том и расстались, а на меня словно порчу навели. Такая слабость и усталость накатили, что просто растерялся. Решил не валять дурака и на сигналы организма реагировать соответствующе. Нет, я на самом деле не мог сообразить, когда в последний раз спал. Перед сражением с Альмораком? А сколько дней-то прошло? Два? Три? Мозги не соображают. Кажись, норму они выполнили и решили устроить бунт. Не стал им сопротивляться и отправился в гостеприимный дом, с надеждой, что там меня не прирежут.
— Оксана?
— Да. Боже,
