Наташа вышла из-под тени деревьев и начала осторожно перебегать пустынную улицу, но, оказавшись на середине, внезапно бросилась обратно.
— Патруль! — простонала она.
Говорить это уже не было необходимости. Женя услышала крики, а в желтоватом свете луны-предательницы увидела бегущие к ним со стороны Глубочицкой улицы четыре тени.
«Они видели только одного человека и не знают об остальных… Можно отбежать на пару десятков шагов и затаиться. Если они найдут Нюшу и Наташу, то вряд ли станут искать дальше. Темнота спасет меня… А можно…»
Надо было принимать решение — времени на раздумье не было. Женя прошептала: «Спрячьтесь!», выбежала на открытое место, чтобы ее увидел патруль, и помчалась к стенам заброшенного монастыря.
Уловка сработала: патруль, пробежав мимо скверика, бросился за Женей. Она успела вбежать в открытые ворота монастыря до того, как начали стрелять. Она бежала по крутой каменной лестнице и слышала, как позади пули с неприятным звуком впиваются в кирпичную кладку церковной ограды. Она обогнула церковь без купола, стараясь добежать до противоположной стороны монастыря, который примыкал к Замковой горе. Она знала, что там есть тропинка, которая ведет на заброшенное монастырское кладбище, расположенное на горе, где можно будет спрятаться. Раздалось несколько выстрелов, пули просвистели рядом, пощадив ее. Ей осталось сделать всего несколько шагов, чтобы скрыться за углом монастырского строения, которое защитило бы ее от пуль, помогло скрыться от преследователей и подарило надежду на спасение. На бегу она оглянулась. Ее преследователи остановились у ворот, стреляя из карабинов и не изъявляя особого желания бежать за ней. Но их было всего трое! Похоже, они почувствовали неладное и послали одного проверить скверик.
«Остальные могут присоединиться к поискам, и тогда…» — испугалась она и раньше, чем додумала мысль до конца, оказалась на земле, сделав вид, что подвернула ногу. Лежала и старалась не смотреть в ту сторону, где так близко было спасение. Патрульные прекратили стрельбу и направились к ней. Она лежала, пытаясь сконцентрировать энергию в обессиленном теле. Это был последний шанс. Она не надеялась вывести из строя всех. Но одного, и его оружием…
«Пусть судьбу обману не я, а Наташа и Нюша. Это стоит моей жизни!» — подумала она перед тем, как полицаи подошли вплотную…
Наташа и Нюша лежали, замерев от страха, под старой лиственницей и смотрели, как всего в пяти шагах от них ползет по земле предательски безжалостный луч фонарика, подбираясь все ближе. Внезапно со стороны монастыря снова раздались выстрелы, а когда они стихли, в воротах появился полицейский и что-то крикнул. Слов Наташа разобрать не могла — так громко стучало сердце. Она задержала дыхание, боясь, что оно их выдаст, и увидела, как луч фонарика двинулся в противоположную сторону, к монастырю. От волнения они даже не смогли воспользоваться моментом и спрятаться подальше. Как оказалось позже, им это было уже не нужно.
Вскоре появился грузовик и ненадолго въехал во двор. Послышались крики и шум. Когда он уехал, оттуда показались две темные фигуры. Полицейские шли по улице Верхний Вал, остановились недалеко от места, где пряталась Наташа с Нюшей, и закурили.
— Это была ведьма! Ей-богу, ведьма! — уверял один. — Ведь Петро, только к ней приблизился и направил на нее ствол, как тут же повел его в сторону и пальнул в Остапа! Раз, другой!
Я сразу почувствовал, что дело нечисто, и уложил ее с первого выстрела! Петро тут же пришел в себя, посмотрел на Остапа, который уже кончался, на меня и побежал в сторону Замковой горы.
— Может, это была знакомая Петра? Он ее узнал и решил спасти. Поэтому и Остапа убил.
— А меня чего не тронул? Да Петро мать родную не пожалеет, не то что знакомую. Тем более мог нам сказать, что так и так, а то сразу пулять! Ведьма это была, точно говорю! Ты бы ее видел — стриженая, черная, страшнее черта! Как монастырь убрали советы, так на старом монастырском кладбище ведьмы шабаш начали справлять! Видно, она из них. Свят, свят, пронеси! — И он перекрестился.
— Ведьма она или не ведьма, нам все равно. Как думаешь, что с Петром будет из-за Остапа?
— Расстреляют. Если не немцы, то брат Остапа. Серьезный мужик, я его знаю. Обязательно порешит Петра. Вот так-то!
И они пошли дальше.
Наташа с Нюшей, собравшись с силами, без препятствий добрались до дома. Наташа рассказала все отцу, и он не побоялся пробраться в монастырь, нашел тело Жени, перенес его на старое кладбище и спрятал там. А спустя несколько дней похоронил, оставив безымянный холмик. После войны он разыскал дочку Жени, Аню, и помог ей перезахоронить тело матери.
— 53 —
Летнее солнце посылало на землю испепеляющие лучи, но юноша и девушка, затерявшись среди могил Байкового кладбища, не обращали на них внимания: объятия были во много
раз жарче солнечных лучей. Зоряна то сопротивлялась настойчивым ухаживаниям молодого человека, то словно поддавалась ему.
— Ой, Мирчик, смотри! Что это? — неожиданно воскликнула она. Удивление в ее голосе заставило Мирослава обернуться, расслабив объятия, и девушка мгновенно упорхнула прочь.
Через три могилы на металлическом столике, покрашенном «серебрянкой», под солнечными лучами горели алым огнем коралловые бусы. Девушка поспешила к ним, за ней поплелся расстроенный Мирослав.
— Интересно, почему они здесь лежат? — заинтересовалась Зоряна. — Их сняли, когда ухаживали за могилой, и просто забыли? Только зачем их снимать, разве они мешают? Это же не кольцо на пальце, которое еще и на два размера больше… Может, какой-то обычай?
— Не слышал о таком, — сказал Мирослав и взял бусы. — А они ничего, красивые.
— Положи на место, — строго сказала Зоряна. — Не твое — не трожь!
— Не хочешь в них сфотографироваться? — спросил Мирослав и достал мобильный телефон с встроенной камерой.
— Не говори глупостей. Во-первых, это чужая вещь. Во- вторых, мы находимся на кладбище, а это не место для фотографирования или чего другого. В-третьих, не хочу и боюсь. А вдруг эти бусы оставлены со злым умыслом и принесут несчастье? Отрицательной энергией можно зарядить любую вещь, не только сушеную лягушку.
— Не знал, что ты веришь в подобные глупости! — рассмеялся Мирослав и спрятал телефон. — Вещь красивая, но ты права: на кладбище лучше ничего не трогать! А то знаешь, что будет?
— Что? — доверчиво спросила девушка.
— Сейчас увидишь! — сказал Мирослав и неожиданно бросился к ней, чтобы обнять. Зоряна успела отскочить в сторону, и он, зацепившись за железный ящик, который здесь заменял скамейку, грохнулся на землю.
— Ой-ой-ой! — простонал он, сидя на земле и потирая ушибленную ногу. — Прямо косточкой. И джинсы порвал…
— Давай помогу, — сжалилась Зоряна.
Мирослав прислонился к столику, рассматривая разорванные джинсы.
— Обидно… — пожаловался он.
