не разувались, ходили по дому.
— Как торговля, Салман?
— Идет торговля. Пиво хорошо продается.
— Это хорошо, что пиво. Пьют неверные?
— Пьют.
— Им нужно преподнести урок. Что говорят про колонну? Когда будет идти?
— Говорят, через три дня обратно.
— Пьяный человек много болтает. Торгуй пивом, Салман.
Ушли бородатые.
Мясо с ребер и ляжки не понес Салман военному Василию — раздал мясо по родственникам и соседям. Решили с женой, что прикупят телку. Вот с пива наторгуют и купят.
Общая протяженность «опасной зоны» составляла километра три. Макогонов принял решение действовать двумя группами. Как назло во взводе на тот момент оставалось человек пятнадцать, остальные кто уволился, кто был в отпусках.
Макогонов собрал сержантов.
— Основная группа занимает позицию в центре участка, предполагаемого нападения. Вторая группа выдвигается к той поляне, где был замечен человек на лошади. В случае обнаружения противника вторая группа подает сигнал по рации. Я нахожусь в комендатуре. Броня оказывается на месте минуты через три-четыре. Огнем давит противника. Таким образом мы блокируем весь опасный участок от перевала до базы. Связь первые пять минут каждого часа. Хоп, работаем.
Под утро часа в четыре выдвинулись на двух БРДМ. Разведка добралась до заданного места. Спешились и далее скрытно продвигались по лесному массиву.
Фикса с тремя бойцами, как и было предписано командиром, ориентируясь по дороге, вышел к той поляне, где на вершине был бруствер. На открытое не выходили. В овражках под крючковатыми соснами стали ждать.
Тихо было. Когда совсем рассвело, поднялся по лесу ветер. Гудят, качаются сосны, ветер треплет облепиховые заросли.
Подумал Фикса, когда получал задачу, что как-то далековато их забросили. Всего их четверо. Один пулемет, СВД, ВАЛ, гранат десятка два. Боекомплекта, если на хороший бой, то минут на пять. Прикидывал Вадик и понимал, что они как бы приманка. Если по каким-то причинам бронегруппа задержится, то он, Фикса, и трое его товарищей, могут оказаться в крайне сложной, смертельной ситуации. Выбора не было у Макогонова. Тут или пан или пропал. Фикса понимал. Своим не стал говорить о их роли настоящей, чтобы не драконить народ. Макогонов серьезный командир и отдавал отчет себе. Главное, всегда думал энер о своих бойцах. Это и успокаивало. Не сдадут их, если что. А если не повезет совсем, тогда отомстят.
Осмотрелся Фикса на позиции. Бруствер, вон он, на опушке, дальше обрывчик и пологий спуск. Там внизу, по дороге, должна была идти колонна центроподвоза.
Дует.
Листва шумит.
Фикса заминировал тропу, по которой пришли. Заминировал справа и слева от выбранной ими позиции. Если начнут обходить с флангов, растяжки подадут сигнал.
Когда пришлось Вадику убить первый раз, он не переживал. На войне убийство совсем другое. Бой. Смерть. Все это как-то обыденно. Не терзался он душой. Только подумал тогда первый раз, когда стоял над умирающим «духом», что не сразу человек умирает, а еще некоторое время корчится в конвульсиях, вдыхает и выхаркивает воздух вперемешку с кровью. Потом стекленеют глаза. О своей смерти не думал. Перестал смотреть в лица убитых. «Хороший “дух” — мертвый “дух”».
Фикса решил разведать обстановку. До хребта было метров сто, не больше. Сильно дуло. Шумел лес. Вышел на опушку. И замер на месте… Близко, метрах в двадцати, видит человека. Паренек молодой, с выбритым затылком сидит на краю обрыва, ветками камуфлирует панаму. Рядом РПГ с заряженной гранатой, автомат. Фикса напрягся, понимая, что решение, которое он примет в данную секунду должно быть единственно верным. Идти на контакт или нет?.. Фикса взял паренька на мушку, но прежде чем выстрелить, огляделся. Понял, что «душок» не один. Не может быть такого, чтобы сидел паренек этот и ковырял в носу от нечего делать, типа, пришел подышать свежим воздухом. Значит, если будет шум, то пацаны не успеют занять позиции для атаки, а значит, будут находиться в невыгодном положении. Если вальнуть «душка» бесшумной винтовкой, то можно будет выиграть время. Фикса навел мушку на затылок. Подуло. В это самое время паренька окликнули. Тот стал переговариваться с кем-то, кто был ниже и правее по склону. Фикса почти не дышал. Он понимал, что внезапности ему не добиться, значит, нужно отойти. Ветер, ветерок, спасибо тебе, дружище: шумит лес, качаются стволы — шумно, шумно в лесу. Может, это восходящие потоки сошли с небес и спели солдату с позывным Фикса добрую песню.
Фикса тихо отполз, добрался до своих. Быстро объяснил ситуацию. Связь барахлила. Не смогли связаться с энером.
— Пацаны, там бойки. Надо идти на контакт. Наши услышат, подскочат. Вариантов нет. Душка в панаме попробуем взять живым. Сделаем имитацию, что нас много. На крайняк, покусаемся и свалим. Работаем.
Работаем, ответили пацаны.
Фикса подполз. Перенек также сидел на краю обрыва. Метров пятнадцать до него.
— Руки в гору, лежать, стреляю! — рявкнул Феликс. Но не тут-то было. Если бы «душок» замешкался, хоть на секунду, то взяли бы его теплым. Но этот, бритый в панаме, сразу, не раздумывая, нырнул головой вниз с обрыва.
И началось.
«Духов» оказалось много. Забили по ним сразу с двух пулеметов, десяток автоматных стволов заработали по разведчикам. Бойцы отстреливались отчаянно. Перекатывались. Фикса бил одиночными прицельно. Наш пулемет свирепо гавкал. С криками «Аллах акбар!» бойки пытались навалиться психически. Не вышло. Отошли. Потом снова забили по ним со всех свтолов — головы не поднять.
«Время, время», — понимал Фикса. Нужно тянуть время. Свои уже в курсе — услышали стрельбу. Значит, Макогонов уже на броне, и катятся теперь «бардаки» на выручку. За полтораста метров спешатся Макогоновские группы, станут идти тайно по лесу. Станут обходить Фиксовы растяжки — знают солдаты, что Фикса минер классный.
Десять минут идет бой. Долго. Пятнадцать минут. Очень долго!.. Стали зажимать разведку, стали обходить с флангов. Бабахнуло. Взвыли. Растяжка «духов» накрыла. Откатываются Фикса с группой. Двадцать пять минут. Невыносимо долго идет бой в горах! Оттеснили их чуть не к самому обрыву.
И вдруг…
Покосило ветки, затрещали простреленные стволы деревьев, рухнули под крупным калибром тонкие березы.
КПВТ!
Фикса дает своим отмашку, чтобы прижались к земле. Но народ уже врос в материк. Чуть свои не зацепили, твою мать! Тридцать минут боя. Час уже воюют. Да где же свои-то!! Страшно невыносимо биться в окружении. Секунды боя кажутся вечностью. Час боя кажется мгновением.
На самом деле минуты через четыре после первых выстрелов подлетели БРДМ к месту боя. Лодочник вперед-назад работает: остановится, катнется, снова остановится. КПВТ заработал по брустверу. Стрельнули по «бардаку» из гранатомета — не попали. Еще два раза стрельнули.
