Рыжий.
- Верно, но имея больше десяти процентов, можно войти в совет директоров с правом голоса, - возразил тот. - А в случае смерти господина Готье акции достанутся вам с господином генералом напополам, и, скажем, если кто-то считает вас обоих дураками и солдафонами, ничего не понимающими в жизни, то может попробовать подтолкнуть вас к продаже.
- И что мы можем сделать? Рассылку по акционерам с воплем – не продавайте, пожалуйста, не поддавайтесь панике? Или если продаёте, то продавайте нам? – усмехнулся Рыжий, но усмешка вышла невесёлой.
- Можно и сделать, конечно, - кивнул Андре. – Вообще тебя бы показать где-нибудь. В телевизоре на популярном новостном канале или в сети. Ты уболтаешь кого угодно.
- Меня сейчас только по телевизору показывать, уж конечно, - закивал Рыжий. – Ладно, подумаем ещё об этом. Что там по тётке из отдела… - он чуть было не сказал – отдела Катрин, но одернул себя. – Из водного, короче.
- Госпожа Симона, не скрываясь, передаёт на сторону детали наших заказов, тех, что выполняла сама, - сказал Антуан. – Её уже можно приглашать, показывать ей, что мы по ней нашли, и увольнять. Сегодня парни досмотрят кино – и в понедельник сделаем. Ну и распространить причину её увольнения как можно шире – чтоб не отмылась уже никогда. Потому что репутация, и её нужно беречь.
Вот именно, репутация. А Катрин, получается, в угоду отцу свою репутацию не берегла. А почему Луи де Роган её не берёг? Она ж ему не просто так, а дочка старшая, которая в клювике тащит важную инфу? Как можно не беречь такую дочку?
Рыжий вдруг подумал, что со своей дочки он бы пылинки сдувал. Нет, учил бы её жить в мире, и за себя постоять – тоже, но стоял бы за неё горой. Да только какая ж ему теперь дочка?
Раньше, чтобы быть хорошей дочерью, достаточно было выйти замуж за того, на кого укажет отец. А теперь? Шпионить в пользу его предприятия? Древняя Катрин де Роган была, очевидно, хорошей дочерью – в рамках своего времени. А нынешняя – в рамках своего. Тому Рыжему это оказалось очень даже на руку, а нынешнему как? Тот принц Роган был заинтересован в союзе с Рыжим, и отдал ему дочь без разговоров, а нынешний?
Появление дядюшки Готье, гордо восседавшего на своей коляске, прервало бессвязный поток мыслей.
- Так, молодцы, и что у нас плохого? – вопросил он, почти как раньше, разве что голос потрескивал поболее прежнего.
Кажется, неприятности подстегнули дядюшку, и в нём взыграл боевой задор. Что ж, он брат генерала Треньяка и дядя капитана Вьевилля. Не просто так мимо шёл.
Дядюшке рассказали про Симону из водного отдела и про скупку акций.
- Про акции я не понимаю, может, ты знаешь? Что там вообще с акционерами? – спросил Рыжий.
- Ты, мальчик мой, туда не лезь, хорошо? Пока. Я сначала сам попробую, а если по-хорошему не получится, тогда попрошу тебя, - усмехнулся дядюшка. – Лучше скажи, что случилось с прекрасной госпожой Катрин из водного отдела? Почему Шарль с утра звонил мне и интересовался моим личным мнением о ней?
- Потому что… - ну вот он, момент истины.
Между ними двоими этот вопрос уже не остался. Теперь придётся вытащить его на всеобщее обозрение.
- Мне вчера прислали вот это, - Рыжий развернул монитор наружу и показал всем запись. – Госпожа Катрин… сказала, что это монтаж, но он составлен из её реальных слов. И подтвердила, что пришла к нам работать по указанию своего отца. И что ей и вправду случалось информировать господина Рогана о делах тех компаний, в которых она раньше работала.
- Интересно, и что же она говорила Луи де Рогану о нас? Он никогда не давал понять, что знает обо мне или моём детище что-то неприличное, - усмехнулся дядюшка. – В общем, я Шарлю сказал – что при личном знакомстве дама не производит впечатления держащей камень за пазухой, как бы там оно не было на самом деле. Шарль согласился, и обещал сегодня прислать результаты работы с тем видео – вроде, он его вчера кому-то сосватал.
Ну вот пусть присылает. А там поглядим.
Дальше пошла работа – по всем последним заказам. Что могло утечь и куда, кто надёжен, а кто – не слишком. В процессе пару раз звонил дядюшка Шарль и склонял дядюшку Готье согласиться на охрану – хотя бы на неделю. Тот упирался.
А потом тот позвонил лично Рыжему.
- Знаешь, ребята разобрали тот файл. Искусно сделанная компиляция из записей примерно за пять последних лет. И от нынешнего места и времени – восемь процентов от общего времени файла. И плюс довольно топорная магическая обработка – для придания уверенности и чтоб не замечать нестыковок, они стали сильно заметны, как магию повычистили. Разная одежда и причёска госпожи Катрин, разное освещение и разное время года. Так что от текущей ситуации там реально только слова «Волшебный дом», да ещё твое имя. И ещё, если бы она о тебе что-то определённое говорила, то и никакая нарезка не понадобилась бы, прислали бы запись целиком. Сейчас скинут тебе отчёт и то, что вышло с файлом в результате.
- Спасибо, - у Рыжего даже грудь немного разжалась, точнее, это он сейчас заметил, что она была сжата, и он не мог толком дышать – примерно со вчера.
- Не за что, держитесь там, - сказал Шарль и отключился.
Письмо прилетело тотчас, Рыжий глянул – да, посекундный и пофрагментный перечень того, что там есть, с указанием даты и времени исходных файлов. И почищенная от магического воздействия запись выглядела совсем иначе – сразу же бросались в глаза все нестыковки, о которых сказал Шарль.
Запись была просмотрена всем коллективом, и дядюшка Готье резюмировал:
- А ты не думал, что кто-то хочет вас рассорить таким незамысловатым образом? Лишить тебя разом и соображения, и компетентного сотрудника, а я не сомневаюсь, что госпожа Катрин – компетентна?
Рыжий только воздохнул.
- А причём здесь Луи де Роган, я не понял? – спросил Антуан.
Андре как будто тоже не всё понимал.
- Да потому, деточки, что он отец нашей принцессы, - усмехнулся дядюшка Готье. – Шарль, тот и её матушку знал, я-то ещё зелёный был и балеринами не интересовался, а он уже был при погонах и
