будучи обливом, в полной мере обучился чувствовать потоки магии и определять, кому они принадлежали.
Дэмиан ощутил мощный поток и последовал за ним. Как и ожидалось, он был прав – среди бамбуковых зарослей облив увидел скрытую небольшую площадку, на которой тренировалась пропавшая девушка. Ее тело покрылось по́том, лицо было чернее тучи, а все движения до безумия агрессивными и резкими. Дэмиан задумался, тренировалась ли она без остановки с ночи или все же делала перерывы.
Когда он уже подходил к Рин, она услышала его шаги и остановилась. Стоило ей поднять взгляд, как жрица насторожилась.
– Ты… ведь не Хиро?
Дэмиан улыбнулся. Она была столь же прозорливой, как и его старый друг.
– Ты очень внимательна, молодая госпожа, – доброжелательно сказал он, по-старчески складывая руки за спиной. – Может, прогуляемся? Я хотел бы услышать, как сильно изменились приоритеты типов магии в мире.
– Почему от меня? Разве не стоит спрашивать у Миры? – спросила она.
– Ты кажешься человеком, который не упустит возможности выяснить что-то новое. Если нужно узнать о чем-то актуальном, то явно лучше всего обратиться к тебе, – с полной уверенностью в голосе сказал Дэмиан.
Рин нахмурилась. Ее одолевали сомнения: было ли это лишь предлогом или ему на самом деле стало интересно.
Но отказывать Святому рыцарю было невежливо, поэтому она с тяжелым вздохом вложила меч в ножны и заставила его исчезнуть.
Дэмиан и Рин покинули бамбуковый лес и вышли к площадке, с которой открывался невероятный вид на горы. Они сели на небольшую каменную плиту.
– Я был удивлен, когда услышал о чистой энергии. Никогда не видел ничего подобного. Значит, люди практикуют ее столетиями? – спросил мужчина. Девушка кивнула. – Если хорошо изучить ее, то наверняка чистая энергия перевернет всю теорию магии.
В нем говорил настоящий облив – они все были дотошными исследователями и учеными, посвящавшими жизнь изучению магии.
– Я слышал, что твой основной тип – это магия печатей? Ее создали в мое время.
Девушка с интересом посмотрела на него.
– Ее создателем был мой коллега, архимаг Тристан Хирд. Он был старше меня и всегда интересовался возможностями магии защиты. Во время войны с помощью созданной им магии мы смогли отразить крупномасштабное нападение эльфов на южные границы. После этого магия печатей стала популярна на юге. А теперь, видимо, ее используют только его потомки и здесь, в Кассандрике.
Рин снова кивнула.
– Ты очень молчалива. Это хорошо для солдата. В битвах всегда сложно рассчитывать на слова, когда руки быстрее лезут в драку. Если бы ты жила во время той войны, ты быстро обрела бы влияние наравне с другими Спасителями.
– Кажется, вы заблуждаетесь, – ответила она. – В то время мир выбрал Амиру. Слова предпочли оружию.
– Ха-ха… тогда война не имела смысла. Драки были бесполезны, и только слова могли привести магов в чувство. Но сейчас, кажется, разговоры уже никому не нужны.
В его словах чувствовалась грусть.
– Да уж, когда-то мы остановили войну словами. Это все было заслугой ваших с Джеком прошлых воплощений. Я помню как вчерашний день момент, когда встретил Амиру и Джакасиса. Они были моложе, чем вы сейчас. Но связь между ними была крепче, чем у кого-либо другого. Им не нужно было ничего говорить друг другу – они все понимали по взгляду.
Дэмиан заметил, как она нахмурилась, и виновато улыбнулся.
– Ты злишься, что он скрыл, что такой же, как вы? Все вампиры скрытны. Джакасис в прошлом был обвинен в государственной измене и изгнан. Естественно, в новой жизни он попытался забыть свое прошлое. Просто прими этот факт и живи дальше.
– …я не могу принять ничего из этого, – с запинкой ответила она.
– Эх… почему ты так не хочешь быть ее реинкарнацией? Есть ли какая-то определенная причина? Ты всегда можешь поделиться со стариком Дэмианом.
– Потому что мое желание – обрести свободу выбора, – ответила она. – Пока меня воспринимают как ее, будут сравнивать с ней и, подобно Джеку, осуждать, когда я поступаю иначе. Но я – не она. Мое имя – Миямото Рин, и я дочь Первого Сенатора Кассандрики. Я не жила, подобно ей, на улице, не проповедовала религию, не подвергалась гонениям. Я жила в других условиях и сформировала свое собственное видение мира. И я не хочу менять свою жизнь только потому, что однажды мне сказали, что я – это она.
Дэмиан сдержал смех и просто улыбнулся, положив руку ей на плечо.
– Ты похожа на Милениэль. Она была такой же. Все делала наперекор эльфам. Училась магии для войны, вела эльфов в бой, была грозной и шумной. Но в итоге она стала Спасительницей и великой королевой, чье имя на века отпечаталось в истории, несмотря на осуждение и предубеждения. Я считаю, что ты не должна переживать, являешься ли реинкарнацией Амиры или нет. Как ты и сказала, ты – это ты, и никто никогда этого не изменит. Просто делай то, что считаешь нужным, и не бойся быть непонятой. И однажды донесешь до других свою позицию и докажешь, что твоя судьба зависит только от тебя.
Было сложно принять тот факт, что эльф говорил так о судьбе, но все же это были слова облива Дэмиана, а не Хиро.
Рин удивленно смотрела ему в глаза, а затем сделала глубокий вдох.
– Вы… единственный, кто сказал мне это, кроме моей матери.
– Наверняка твоя мама любила тебя больше жизни, раз говорила так. – Он мягко погладил ее по голове. Этот жест сбил ее с толку. – У меня был сын. Я покинул этот мир, когда он был твоего возраста. Шиас… он был хорошим ребенком. Я хотел бы посмотреть на свой род сейчас. Наверняка из него вышло много хороших магов.
– Когда мы придем в Обливион, обязательно встретим архимага Астерона Невье, – сказала ему девушка. Глаза Дэмиана округлились.
– Астерон Невье?.. Получается, он мой правнук?
– Гмм. Он однажды упоминал при мне, что его дедушку звали Шиас. Астерон всегда говорил о нем как о великом сыне своего отца, который продолжил ваше дело и довел магию льда до совершенства. В сто лет он стал Короной и пробыл у власти ровно двадцать лет[59] до момента своей смерти, – ответила девушка. – Так что вы можете гордиться сыном.
Из глаз эльфа снова выступили слезы, и он счастливо улыбнулся.
– Вот как… я рад это слышать. Значит, ты знаешь моего правнука лично?
– Однажды я в составе делегации приезжала в Обливион. Мне было лет шестнадцать, и я еще не занимала никакого поста. Я слышала, что род Невье
