— Какая нелепость, — с досадой воскликнула она. — Кажется, я располнела. Я была уверена, что они мне подойдут, а теперь не могу застегнуть.
— Твоя фигура изменилась, — спокойно напомнил Дэниел. — Оставь крючки незастегнутыми.
— Придется. Я выпущу рубашку наружу, чтобы прикрыть штаны. — Она так и сделала, затем подошла к Дэниелу, чтобы помочь ему надеть через голову нижнюю юбку и застегнуть ее на талии. — Думаю, твои штаны будут невидны. Ты же не собираешься их снимать?
— Нет, не собираюсь! Я не желаю бегать по полям в нижнем белье!
— Какой ты смешной! — Генриетта натянула ему через голову платье, осторожно вставив раненую руку в рукав, и застегнула корсаж. — Из тебя получилась замечательная старуха. — В ее голосе звучал смех, глаза блестели, и, несмотря на свое отчаянное положение, Дэниел тоже не удержался от улыбки, вообразив картину, которую он собой представляет.
— Ради Бога, дай мне скорее плащ, — сказал он. — По крайней мере я смогу спрятать под ним свой позор.
— Ты должен надвинуть капюшон на лицо и ходить сгорбившись, — поучала она. — Если повезет, тебе не придется долго идти пешком. Но на лошади ты должен ездить в дамском седле. — Она надела грубую шерстяную куртку, подобрала волосы под глубоко натянутую вязаную шапку и наклонилась, чтобы взять горсть земли.
— Измажь мне лицо. Так я больше буду похожа на мальчишку.
— Ты и есть мальчишка, несносное создание. — Он взял комок грязи и, не скупясь, намазал ей щеки и кончик носа, а затем наклонился и поцеловал ее. — Надеюсь, в скором будущем и в более подходящей обстановке, я поцелую тебя как следует.
— Вряд ли, если ты будешь терять драгоценное время. — Ее голос звучал тихо, на губах дрожала улыбка. — Ты сможешь сесть на лошадь с одной рукой?
— Если не запутаюсь в юбках. — Он сел в седло и протянул здоровую руку Гэрри. — Ставь ногу на мой сапог.
Она так и сделала. Дэниел крепко сжал руку Генриетты, и она подпрыгнула вверх, усевшись впереди него.
— Мерин совершенно свежий и довезет нас до Оксфорда. Я верну его в конюшню и потребую назад свою кобылу, которая дотащит нас до Лондона. Нам надо добраться до Оксфорда к рассвету, тогда к вечеру следующего дня мы будем в Лондоне.
— Сейчас мы едем до Уитли, — сказал Дэниел.
— Но это не то, что я намечала.
— Может быть, — спокойно ответил он, — но я так решил.
— Но надо как можно скорее добраться до Лондона. Нам опасно долго находиться в пути. Не понимаю, зачем менять план, если до сих пор у меня все хорошо получалось. — Генриетта была очень обижена.
— Если ты думаешь, что я позволю тебе скакать верхом всю ночь и весь день, то ошибаешься, госпожа жена, — ответил Дэниел все так же совершенно спокойно. — Ты не спала прошлую ночь и уже один раз падала в обморок от усталости. Этого достаточно. Даже если бы ты не была беременна, я не позволил бы тебе так себя изнурять. Мы поедем к Осбертам, и если собираешься спорить со мной, то вспомни, что и с одной рукой я еще достаточно силен.
Генриетта повернула голову и посмотрела на него через плечо. В ее карих глазах светились веселые огоньки, но они не могли скрыть накопившуюся усталость.
— Ты очень неблагодарный!
— Не в этом дело, моя фея, — сказал Дэниел неожиданно мягко. — Давай трогаться. Я хочу как можно скорее уложить тебя в постель.
— Надеюсь, ты ляжешь со мной, — сказала Генриетта, на мгновение прижимаясь к нему.
Дэниел чувствовал, что за шутливым тоном Генриетты скрывается весьма реальный страх. Он крепко держал ее одной рукой. Внешне это выглядело так, будто старая женщина изо всех сил держалась за сидящего впереди юношу, но они-то знали, как было на самом деле. Свою собственную усталость Дэниел подавил усилием воли и теперь сосредоточился на том, чтобы Генриетте было как можно удобнее, и она не тратила сил ни на что, кроме управления мерином в ночной темноте.
Они ехали в стороне от больших дорог, где можно было наткнуться на отряды солдат парламента, которые выискивали подозрительных путников. Старая женщина и юноша, путешествующие ночью, тоже могли привлечь внимание. Но фортуна посмеялась над ними. В поле они неожиданно наткнулись на вставших лагерем солдат. Хорошо, что они вовремя заметили их и повернули назад с тяжело бьющимися сердцами и влажными от страха ладонями.
Тревога Дэниела возросла, когда на рассвете они въехали в Оксфорд. Им нужно было найти дорогу на Лондон, а Генриетта совсем повалилась на него, едва не теряя сознание. Теперь он уже сам держал поводья одной рукой, другая рука на перевязи была спрятана под плащом.
— Милая, — прошептал он, — ты должна сесть прямо и взять поводья, пока мы проезжаем по улицам, иначе придется остановиться.
Генриетта с трудом выпрямилась.
— Извини. Я, кажется, уснула? — Она вся напряглась, когда они завернули за угол и увидели отряд солдат.
— Поезжай прямо через них, — тихо сказал Дэниел. — Мы едем в Хедингтон, чтобы помочь роженице. По-моему, это ближайшая деревня.
Генриетта выпрямила спину и подняла голову. Она натянула вязаную шапку как можно ниже и сжала коленями бока мерина, заставив усталое животное двигаться рысью. Дэниел нагнулся вперед, прикрыв лицо капюшоном, и расправил свои юбки так, чтобы они полностью закрыли сапоги.
Они поравнялись с солдатами.
— Добрый день, господа хорошие, — приветствовала их Гэрри бодрым голосом.
— Куда это вы едете в такой ранний час? — спросил солдат.
— В Хедингтон принимать роды, — ответила она. — Ребенок не будет ждать, а эта старуха самая лучшая повитуха на несколько миль вокруг.
Солдат понимающе поднял руку, и его товарищи расступились, пропуская мерина.
— Будем надеяться, что солдаты не заметят, как измотана эта скотина, — прошептала Генриетта и ударила мерина пятками, заставив его перейти на легкий галоп. — Через пару миль мы выедем на кратчайшую дорогу, ведущую в Шотовер-Хилл. Может быть, в такой час во всей округе нет никого, кроме браконьеров.
«Голос ее звучит довольно бодро», — с облегчением подумал Дэниел, собираясь с последними силами. Еще дважды их окликали солдаты, и Гэрри все так же объясняла им причину столь раннего путешествия. Нахальный, грязный мальчишка и молчаливая старуха с закрытым капюшоном лицом, не вызывали подозрений. Наконец они свернули с дороги и ступили на общинные земли Шотовера. Мерин споткнулся, попав копытом в кроличью нору, но удержался на ногах и жалобно заржал. Они поднялись на холм. Внезапно Гэрри глубоко вздохнула, и плечи ее обмякли.
— Это же Осберт-Корт. — Она указала на каменные столбы ворот. — Вот мы где. — Генриетта привалилась к нему, окончательно обессилев.
Дэниел крепко обнял жену за талию здоровой рукой и снова взял поводья, направляя лошадь в ворота. Словно почуяв конец путешествия, мерин поднял понуро опущенную голову и двинулся к невысокому, крытому соломой дому в конце дорожки.
