Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Овечкин покорно выполнил указания.
В зале кто-то хихикнул. Суд чести, кажется, грозил обернуться фарсом. Присутствующие смотрели на них во все глаза, король Редрик недоуменно почесывал в затылке, а королева кусала губы и терзала пальцами ни в чем не повинный бархатный подлокотник кресла. Никто ничего не понимал в происходящем, и похоже было, что и сами дуэлянты ничего не понимают. Тем не менее урок фехтования продолжался.
– Теперь, – сказал Ковин, – я делаю выпад, смотрите внимательно. Вот так… а вы должны ответить так. Понятно?
– Нет, – отвечал Овечкин.
– Я все объяснил, – угрожающе сказал Ковин. – Если не отобьете, пеняйте на себя.
И он ударил, и Овечкин, разумеется, не отбил.
Это было больно, очень больно. На мгновение у Михаила Анатольевича перехватило дыхание, перед глазами все поплыло. Усилием воли он взял себя в руки и, не замечая крови, выступившей на предплечье, не обращая внимания на то, что противник стоит напротив со шпагой наготове, попытался повторить движение, которое только что показал ему Ковин.
Принц опустил шпагу и быстрым шагом приблизился вплотную к Овечкину.
– Зачем ты вызвался драться сам? – спросил он сквозь зубы, сверля его взглядом.
Тот, не зная, что ответить, пожал плечами.
– Я не могу убить беззащитного! – тихо, но яростно сказал принц, не дождавшись ответа. – Хотел, но не могу! Что мне делать теперь с тобою?
Михаил Анатольевич и сам растерялся от такого поворота событий. Он только смятенно смотрел на Ковина и по-прежнему не знал, что сказать. Принц отвел взгляд.
– Откажись от своих претензий, – предложил он вдруг, глядя в пол. – Уходи отсюда… и останешься жив. Что тебе еще нужно? Тебе, монаху? Трон, власть? Богатство? Что?!
Овечкина шатнуло. Ковин схватил его за плечо.
– Ведь это не суд чести, это убийство! Я не могу сделать этого. Вчера еще мог бы, сегодня же – не могу!
Что-то, действительно, странное творилось с принцем. Он был бледен как мел, губы у него тряслись, в глазах металась растерянность. Последнее «не могу» он почти выкрикнул и отбросил шпагу. Та со звоном покатилась по мраморному полу.
– Назови свою цену, Тайрик! Я сделаю все, что ты хочешь, только откажись… уйди отсюда живым!
Михаил Анатольевич смотрел на принца и не узнавал его. Вчера еще это был избалованный злой мальчишка, который не остановился бы ни перед чем для удовлетворения своего желания, сегодня же перед ним стоял совсем другой человек… постаревший, измученный непонятной болью человек, который просил, почти умолял, чтобы ему дали возможность не убивать… Что же случилось?
Но гадать было некогда, и что бы ни случилось с принцем – это путало все планы Овечкина. Он должен был умереть, чтобы освободить от чар принцессу. Только это он и помнил сейчас, будучи совершенно сбит с толку поведением Ковина. И, наскоро соображая, как лучше поступить, чтобы заставить того действовать, Овечкин решил рискнуть. Ничего другого, пожалуй, не оставалось.
Он приблизил свое лицо вплотную к лицу Ковина и сказал быстрым горячим шепотом:
– Я хочу только одного, принц… ваше высочество! Откажитесь от женитьбы на принцессе Май, сейчас, при всех, и я немедленно откажусь от своих притязаний и… как вы и хотите, уйду отсюда живым…
Ковин отпрянул. Несколько секунд он молчал, словно обдумывая смысл услышанного, затем медленно улыбнулся. И такая это была улыбка, что Овечкин понял – он добился своего. Сейчас он умрет…
– И только-то? – сказал принц и быстро огляделся по сторонам.
Одним прыжком он добрался до брошенного оружия, и через мгновение острие шпаги его уже летело в ничем не защищенную грудь соперника.
Все, кто был в зале, дружно ахнули и подались вперед. Лишь Михаил Анатольевич не шелохнулся. Он стоял и смотрел на разъяренного принца, не испытывая ничего, кроме спокойного удовлетворения. И именно спокойствием и удовлетворением осветилось его лицо в ожидании рокового удара.
Злоба же на лице Ковина неожиданно сменилась выражением страха. И в последний момент он попытался сдержать свою руку, но первоначальный порыв был слишком силен. Ковину удалось отдернуть шпагу, лишь когда острие уже вошло на несколько сантиметров в хрупкую плоть.
События повторились – рука у принца дрогнула, как дрогнула она накануне у Баламута, хотя и по другой причине, и нанесла удар не туда, куда предполагалось. Рана оказалась не смертельной. Однако Овечкину и этого хватило. Он рухнул на пол и потерял сознание, должно быть, потому, что все физические и душевные силы его были на исходе.
И он уже не увидел, как одновременно с двух сторон к нему бросились Ловчий и… принц Ковин. И не увидел, как в этот же момент отворилась дверь и как, раскидав стражников, в зал вбежал Босоногий колдун в своем настоящем обличье.
– Прекратите поединок! – с порога закричал Аркадий Степанович, которого знали здесь, как могучего мага и посла короля айров. – Ах, Боже мой… неужели я опоздал?
Он тоже кинулся к Овечкину и, только убедясь, что тот жив и находится вне опасности, соизволил наконец обратиться к правителю Дамора с приветствием и извинениями. Однако это произошло достаточно поздно, и в зал к тому времени уже набежало порядочное количество стражников, окруживших со всех сторон незваного посетителя, а заодно, по указанию короля Редрика, мигом заподозрившего неладное, и дворянина Мартуса, стоявшего на коленях над телом поверженного претендента.
– Да-да, – сухо сказал Редрик в ответ на извинения. – Однако хотелось бы знать, чем вызвано подобное бесцеремонное вторжение и какое отношение имеет посол айров к нашему самозванцу?
Стражники придвинулись ближе.
– Объясню, – ничуть не смутясь, ответствовал почтенный старец. – Я уполномочен вновь повторить предложение о расторжении брачного договора вашего наследника с принцессою айров. А этот бедняга, к которому не мешало бы, кстати, позвать врача, отношение к моему предложению имеет самое прямое. И если вы, ваше величество, наберетесь терпения выслушать…
– Наберется, – сказала, поднимаясь со своего места, королева. – Эй, кто-нибудь… врача!
Король Редрик открыл было рот, но, встретившись взглядом с королевой, закрыл его снова.
Врач появился через секунду, перенес вместе с Ловчим Овечкина в прилегающий кабинет, посторонние из зала по приказу королевы были отосланы, стража отправлена за дверь. Остались лишь члены королевской фамилии наедине с колдуном. И Аркадий Степанович повел свой рассказ, честно и правдиво, ничего не утаивая. Обращался он, в основном, к королеве, как к главной союзнице, и упирал на то, что король Айрелойна понятия не имел о заговоре, составленном верными друзьями принцессы Маэлиналь. Рассказал он и о чарах, довлевших над принцессой, и о Михаиле Анатольевиче Овечкине, жителе иного мира – Земли, не имевшем никакого отношения ни к айрам, ни к даморам, но дважды жертвовавшем собою ради спасения Маэлиналь. Рассказ получился длинным. Но даже недоверчивый Редрик слушал его с неослабевающим интересом.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
