— Я так устала… — прошептала Ива.
А потом обняла Ксандора и прижалась лицом к его щеке, не обращая внимания на то, что белая рубашка пропитывается кровью. На ее спину легла большая теплая ладонь — ладонь Роба.
Война захлебнулась.
Победоносное шествие армии Конфедерации разбилось о маленький городок — Курж.
Кто-то говорил, что местные жители оказали жесткий отпор захватчикам. Другие утверждали, что наследный принц, излечившись от смертельной болезни, перешел на сторону противника. А некоторые, самые смелые, шепотом передавали из уст в уста, что император Роберт Грозный, узнав о гибели в битве младшего сына, едва не тронулся рассудком и что война вдруг сделалась ему неинтересна. Он вернулся в Аланк, но поехал не в столицу, а в маленькое заброшенное имение, где давно уже никто не живет. Он ходит из комнаты в комнату и повторяет два имени, «Ксандор» и «Алтея».
— Кто такая Алтея? — спрашивали слушатели.
— Говорят, так звали его умершую жену.
Ива проводила дни, свернувшись калачиком на кровати и глядя в стену. Когда война закончилась, она несколько раз пыталась покинуть Алый дом: ей, жрице, потерявшей магию, больше нечего было здесь делать. Но сестры не пустили.
— Ты останешься! — не терпящим возражений тоном заявила Ирис, заслонив проход, когда Ива попыталась пройти.
А после и вовсе забрала из слабых рук матерчатую сумку, куда уместился весь нехитрый скарб Ивы. Алым жрицам нельзя думать о земном, вот и Ива уносила с собой немного: флакон духов, пару платьев да рисунок Фиалки, где были изображены они все, взявшиеся за руки.
Ива молча и настойчиво пыталась обойти Ирис, а потом увидела, что в коридоре стоят сестры – не дадут пройти. Она заплакала и осталась.
— Ива… — Роза присела рядом на постель и погладила ее по голове. — Ивушка. Я принесла горячей похлебки. Поешь, пожалуйста.
Ива покачала головой.
— Если ты не поешь, я не пущу к тебе Роберта!
Сестры пускались на различные ухищрения, только бы заставить Иву немного поесть, но это было чересчур даже для Розы.
— Я не обманываю! — горячо воскликнула она, догадавшись о сомнениях Ивы. — Он здесь и хочет увидеть тебя!
С тех пор как Роберт увез тело Ксандора домой, прошло несколько недель. Ива не надеялась его больше увидеть. Зачем он здесь? Но против воли она вдруг почувствовала странное воодушевление, даже проглотила несколько ложек.
— Разве можно мужчине в Алый дом? — удивилась она.
— Фениксу можно. Доедай и спускайся в гостиную. Мы вас не потревожим.
Ива накинула на плечи шаль: в последнее время она часто зябла. Хотела было причесаться, да махнула рукой. Какая разница, как она сейчас выглядит! Так и пошла — взъерошенная, с обкусанными губами.
— Ива!
Роб при виде ее поднялся во весь свой немаленький рост, подошел и бережно обнял. Ива зажмурилась. На короткий миг ей почудилось, что это Ксандор обнимает ее.
— Я рада видеть тебя, — искренне сказала она. — Что привело тебя в Курж?
Роб опустился в кресло, Ива присела напротив — на диван.
— Во-первых, я бы хотел пригласить тебя на свадьбу. Мы с Лавандой решили, что она состоится через месяц. Она очень хочет видеть тебя!.. Ива… Ива?!
Ива побледнела до синевы, невольно испугав Роба. Зажмурившись, она сжала виски и помотала головой.
— Нет. Прости, Роберт. Я не смогу.
Роберт придвинулся к краю кресла, взял ее ладонь в свою.
— Я понимаю, — сказал он мягко. — Есть еще причина, по которой я приехал. Возможно, тебе станет немного легче, когда ты узнаешь…
— Какая? — одними губами произнесла Ива. Она так волновалась, что не смогла издать ни звука.
У волнения была веский повод. Ива только теперь поняла, что сказал ей Ксандор, когда обернулся к окну в последний раз: «Спроси у Роба…»
— Ты ведь знаешь, что наша мама пыталась нас убить, когда мы были детьми? — тихо спросил Роб.
— Да.
— Так вот… — Роберт помолчал, решаясь. — Мама говорила, что мы не умрем.
Глава 65
— Я был ребенком, но помню все так отчетливо, будто это случилось только вчера…
Роб не отпускал руку Ивы, и она была ему за это благодарна. А может быть, ему самому хотелось ощущать человеческое тепло?
Ива вся подалась вперед, жадно смотрела на губы Роберта, но он не торопился, тщательно все обдумывая.
— Я не знаю, была ли в ее словах хоть часть правды. Знаю только: мама верила тому, что говорит. Но, возможно…
Он с трудом договорил:
— Вполне вероятно, что горе затмило ей разум и она не ведала, что творит.
— Роб! Так что же она сказала?
— Она сказала, что души наши чисты, что мы еще не успели сделать ничего дурного, а значит, не умрем, а просто вернемся на родину, в мир, который долгие годы искали жрицы и фениксы, но не находили. Только после нашего разговора в Орше я понял, про какой мир говорила мама.
Утраченный рай… «Деревья с алой листвой, ультрамариновое небо и ветерки всех цветов радуги», — так описывала его Лаванда.
— Я испугался не того, что мне придется умереть в этом мире, чтобы оказаться в том. Я боялся никогда больше не увидеть маму. Но она сказала, что между любящими сердцами натягивается ниточка и по этой ниточке она найдет дорогу к нам. Вот только сразу не сможет, ей придется вернуться к своей семье и попросить о помощи. Теперь я понимаю, что мама говорила о сестрах Алого дома, в котором выросла.
Напряженное лицо Роба разгладилось, он смотрел на Иву, но так отрешенно и задумчиво, что она догадалась: Роберт видит сейчас не ее, а Алтею. Но вот на лбу между бровей снова пролегла складка, и маленький мальчик, каким Роберт был когда-то, спрятался, уступая место взрослому мужчине.
— Мне нравится думать, что Ксандор где-то там, в далеком и прекрасном мире, вспоминает о нас. И все же если туда попадают только светлые души…
Он потерянно замолчал, а Ива стиснула его ладонь.
— Даже не сомневайся, Роб! Он выдержал все испытания. И это… последнее…
Она закашлялась: во рту горчило от невыплаканных слез.
— Это последнее испытание он тоже прошел! Только, знаешь, мне не легче! Совсем не легче! Знать, что он где-то там, пусть даже и думает о нас! А я здесь! И больше никогда-никогда-никогда его не увижу!
Последние слова она выкрикивала и, наверное, продолжила бы повторять их до бесконечности, как уже бывало с ней в эти дни, когда Ива, вдруг очнувшись посреди ночи от тяжелого, душного сна, начинала снова и снова звать Ксандора, а остановиться не могла. Прибегали Ирис, Азалия или Роза, приносили воды, обнимали, гладили по волосам и оставались до утра.
