Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
- Ваш вопрос кажется мне насмешкой. Я не могу вам советовать. Вы ведь знаете - вольному воля. Мне сейчас и самой впору искать советов, а не давать их.
- Зачем тебе чужие советы, мудрая из мудрых и самая прекрасная. Но если бы ты и вправду нуждалась в совете...
- Вы бы мне дали его?
- А ты бы меня послушалась?
- Это нечестно, - улыбнулась, сама того не желая, Грейс. - Но я согласна выслушать вас. Какой вы видите для меня самый правильный и разумный выход?
- Проще вопроса, чем этот, и придумать нельзя! Но я не стану отвечать на него, потому что, боюсь, ты рассердишься.
Зная, каков будет ответ, Грейс не стала настаивать и махнула было Марти рукой, чтобы та подошла, но Фитцпирс опять задержал ее.
- Одну минуту, дорогая Грейс, мы увидимся с тобой еще раз?
Грейс ответила, что придет на это же место ровно через две недели. Фитцпирс стал сетовать на долгую разлуку; но, заметив, как разволновалась Грейс, прося его не приходить раньше, поспешно согласился, прибавив, что будет видеть в ней только друга, которому небезынтересна его жизнь и успехи на пути к совершенствованию, покуда она сама не захочет сменить дружеские отношения на более нежные.
Как жаждал Фитцпирс убедить Грейс в своем перерождении; но было очевидно, что вернуть расположение Грейс ему пока что не удалось. Фитцпирс не переставал удивляться, что встретил в этой девочке, которая была к тому же его женой, такое сопротивление. Это противоречило всему его предшествующему опыту. И хотя в этой недоступности была своя прелесть, домой Фитцпирс возвращался в довольно-таки мрачном настроении: он понял, какую нанес глубокую обиду, если даже Грейс, кроткая, доверчивая Грейс не желает склоняться к примирению.
Фитцпирс с его утонченной натурой не стал бы принуждать Грейс. Он не мог бы жить под одной крышей с женщиной, которой ненавистен. Пусть уж лучше все остается пока, как есть.
Фитцпирс ушел, Грейс с Марти углубились в лес. Грейс хотелось поговорить со своей молчаливой спутницей о платонических отношениях, установившихся между ней и ее бывшим мужем, как она теперь называла Фитцпирса. Но Марти не проявила интереса, и Грейс промолчала. Пройдя немного, они увидели возле поваленного дерева, падение которого слышали на холме, мистера Мелбери; Грейс попросила Марти никому не рассказывать о встрече с Фитцпирсом и, простившись с девушкой, подошла к отцу. Она решила спросить отца, хорошо ли она поступила, согласившись изредка видеться с мужем.
Весело возвращался домой Мелбери, идя рядом с дочерью, как в прежние годы.
- Когда ты подошла ко мне, я как раз о тебе думал, - сказал он. По-моему, все устроилось к лучшему. Твой муж уехал. Он, по-видимому, решил больше не тревожить тебя. Ну, а раз так, то и слава богу, и надо вычеркнуть его из памяти и из жизни. Удел многих женщин гораздо хуже, чем твой. Ты будешь жить в Хинтоке, в родной семье, ни в чем не нуждаясь... Хорошо бы, он совсем уехал из Англии, а впрочем, пусть делает, что считает для себя благом. Я согласен послать ему некоторую сумму денег - чего он, естественно, ожидает, - только бы он оставил тебя в покое. Вряд ли можно, живя под одной крышей, ни разу не встретиться и не заговорить. А это было бы одинаково неприятно для всех нас.
Грейс шла молча. Ей как-то неловко было признаться после этих слов отца, что она только что видела мужа и что встреча была не случайной.
- Так ты не советуешь мне видеться с ним? - только спросила она.
- Я никогда ничего не буду больше советовать тебе, Грейс. Ты сама себе госпожа, поступай как знаешь. Но мнение мое таково: раз уж вы расстались, то самое лучшее выкинуть его из головы, а не играть с собой в прятки. Ты прогнала его, и он ушел. Дело сделано, и не о чем больше говорить.
Грейс чувствовала себя виноватой, не зная почему. И она ничего не сказала отцу о встрече с Фитцпирсом.
ГЛАВА XLVI
Уныло ранней весной в лесу, и Грейс большую часть дня проводила дома. Она много читала, гораздо больше, чем в дни замужества. Затворничество ее нарушалось прогулками на могилу Джайлса, ставшими для нее святой обязанностью; она ходила туда с Марти, чтобы постоять у дорогого холмика и украсить его подснежниками, первоцветом и другими ранними весенними цветами.
Однажды, когда было уже за полдень и солнце клонилось к закату, Грейс стояла под деревьями за оградой своего сада (усадьба Мелбери, как и остальные хинтокские дворы, выходила задами в лес), где от одного дома к другому бежала узенькая стежка, на которую попадали, продравшись сквозь живую изгородь. Грейс как раз собиралась этим способом вернуться домой; вдруг на тропинке появилась фигура человека, и кто-то остановил ее, взяв за руку. Это был ее муж.
- Я так рад, что успел, - запыхавшись, проговорил он; и в этом, кажется, можно было не сомневаться. - Я еще издали увидел тебя и испугался, что ты исчезнешь в кустах, пока я дойду сюда.
- Ты пришел на неделю раньше срока, - укоризненно проговорила Грейс. Я ведь сказала тогда, что через две недели.
- Милая моя Грейс, как ты могла подумать, что я выдержу две недели, не видя тебя. Ты не рассердишься, если я признаюсь тебе, что приходил на эту тропинку уже три или четыре раза со дня нашей последней встречи. Как ты живешь?
Грейс не оттолкнула протянутой руки Фитцпирса; но когда почувствовала, что рукопожатие затягивается, ладошка ее мгновенно сжалась и выскользнула из его ладони, а лицо стало встревоженным, каким становилось обычно, когда Фитцпирс касался запретной темы. Он сразу понял, что сердце Грейс еще не оттаяло, что он все еще должен смиряться перед ней. И он взял прежний, ненавязчивый тон, чтобы лишний раз ее не расстраивать.
- А я и не знала, что ты бываешь здесь так часто, - сказала она: это признание Фитцпирса приятно поразило ее. - Откуда ты приезжаешь?
- Я остановился временно в Шертон-Аббас и хожу сюда пешком; не хочу нанимать до Хинтока двуколку, чтобы не было пересудов, - я ведь еще не прощен. Так уж пусть лучше никто не знает, что я езжу сюда. А сегодня, любимая (я ведь могу так называть тебя), я приехал затем, чтобы просить об одной милости: позволь мне видеть тебя чаще; ведь скоро весна.
Грейс, неожиданно для Фитцпирса, весьма спокойно отнеслась к его дерзкой просьбе, но, ничего не ответив на нее, продолжала свою мысль:
- Я бы хотела, чтобы ты весь отдался своему делу и бросил те странные опыты, которые так отвлекают тебя. Я уверена, что, как врач, ты очень скоро достигнешь успеха.
- Представь себе, что и я решил то же. И хотел даже просить тебя сжечь или, во всяком случае, отдать кому-нибудь всю мою метафизику: знаешь, те книги, что лежат в шкафах на твоей половине. Вообще-то говоря, я никогда не питал особого пристрастия к туманному философствованию.
- Мне очень приятно это слышать. А что делать со старинными пьесами? От них-то какая врачу польза?
- Абсолютно никакой! - рассмеялся Фитцпирс. - Вели отвезти их в Шертон и продать, сколько бы за них ни дали.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
