Мы ехали по Западной Дунканноновой дороге и были в двух милях от поворота на Яблоневую тропу. Проезжая на зеленый свет светофора, мы заметили патрульный автомобиль йонтсдаунской полиции, остановившийся на красный свет справа от нас. Газопаровая лампа уличного фонаря бросала блики слабого пурпурного цвета. Они проникали сквозь грязное лобовое стекло автомобиля, давая возможность разглядеть копа, сидящего за баранкой. Это был гоблин.
Ненавистное лицо демона было едва различимо под человеческой оболочкой.
И тем не менее своим особым зрением я увидел кое-что еще, и на мгновение у меня перехватило дух. Райа проехала уже с полквартала, когда я сумел выдавить из себя:
— Тормози!
— Что?
— Быстро. Тормози у обочины. Выключи габаритные огни. Она выполнила все, как я сказал.
— Что-то не так?
Мое сердце как будто расправило крылья и забило ими, отчаянно падая вниз.
— Тот коп на перекрестке, — сказал я.
— Я его заметила, — ответила Райа. — Гоблин.
Я развернул зеркало заднего вида так, чтобы глядеть в него, и увидел, что светофор позади нас еще не сменил цвет. Полицейская машина по-прежнему стояла на углу.
Я сказал:
— Мы должны остановить его.
— Этого копа?
— Да.
— Остановить его... от чего?
— От убийства, — пояснил я. — Он собирается кого-то убить.
— Они все собираются кого-то убить, — напомнила Райа. — Это их занятие.
— Нет, я имел в виду... сегодня вечером. Он собирается убить кого-то сегодня вечером.
— Ты уверен?
— Скоро. Совсем скоро.
— Кого?
— Не знаю. Думаю, он и сам пока не знает. Но скоро... может, меньше чем через час он найдет возможность. И ухватится за нее.
Позади нас светофор мигнул желтым и красным, и в тот же момент переключился на зеленый в другом направлении, поэтому патрульный автомобиль завернул за угол, направляясь в нашу сторону.
— Следуй за ним, — велел я Райе. — Только, ради бога, не слишком быстро. Мы не должны дать ему понять, что он под наблюдением.
— Слим, у нас тут более важное задание, чем спасение одной жизни. Мы не можем рисковать всем только потому...
— Мы должны. Если мы позволим ему уехать, зная, что он собирается убить невинного человека этим вечером...
Патрульный миновал нас, направляясь на восток по Дунканнону.
Райа отказалась последовать за его машиной:
— Послушай, остановить одно убийство — это все равно что пытаться заделать огромную дыру в плотине куском жевательной резинки. Нам лучше затаиться и заняться расследованием, чтобы обнаружить, как мы сможем нанести удар по всей гоблинской сети здесь...
— Китти Дженовезе, — произнес я.
Райа уставилась на меня.
— Вспомни Китти Дженовезе, — сказал я.
Она моргнула. Поежилась. Вздохнула. Нажала на газ и нехотя последовала за копом.
23Скотобойня
Он ехал по пригородам, среди ветхих домишек: полуразрушенные тротуары, расшатанные ступени, сломанные перила на крылечках, обветшалые от непогоды и времени стены. Если бы эти строения были наделены даром речи, они бы стонали, горестно вздыхали, хрипели, кашляли и дружно жаловались на несправедливое время.
Мы спокойно ехали следом.
Еще днем, после подписания договора об аренде, мы приобрели на заправочной станции тормозные цепи. Стальные звенья позвякивали, ударяясь друг о друга, а на больших скоростях пронзительно пели. То и дело дорога трещала под нашей утяжеленной машиной.
Коп медленно миновал несколько закрытых лавок — магазин вязаной одежды, магазин обычной одежды, заброшенную станцию техобслуживания, — скользя лучами света мощных фар патрульной машины вдоль затемненных рядов строений в поисках возможных грабителей — кто бы усомнился, но выхватывая одни лишь блуждающие тени, которые кружились, метались и исчезали в дрожащем пятне света.
Мы держались примерно на квартал позади него, давая ему возможность сворачивать за угол и пропадать из виду на довольно долгое время, так, чтобы он не заметил, что за ним следует все время одна и та же машина.
Наконец его путь пересекся с «загоравшим» водителем, чья машина стояла у обочины возле сугроба, рядом с перекрестком Дунканноновской дороги и Яблоневой тропы. Сломавшийся автомобиль был «Понтиак» четырехлетней давности, покрытый дорожной грязью, въевшейся в краску. Короткие, тупые, грязные сосульки намерзли на заднем бампере. На нем были регистрационные номера штата Нью-Йорк, и эта деталь подтвердила мое ощущение, что здесь-то коп и найдет себе жертву. В конце концов, путешественник, проезжающий через Йонтсдаун, может стать безопасной и легкой добычей, потому что никто не сможет доказать, что он пропал именно в этом городе, а не в любом другом месте на своем пути.
Патрульный автомобиль свернул к обочине и остановился возле неподвижного «Понтиака».
— Езжай мимо него, — велел я Райе.
Привлекательная рыжеволосая женщина, лет около тридцати, в высоких ботинках, джинсах и коротком сером пальто из пледовой ткани, стояла перед «Понтиаком». На ледяном воздухе дыхание вылетало у нее изо рта морозными клубами пара. Капот был поднят, и она с забавным видом уставилась на двигатель. Она сняла одну перчатку, но явно не знала, какое применение найти обнаженной бледной руке. Она с сомнением потянулась к чему-то под капотом и смущенно отдернула руку.
С явной надеждой на помощь она поглядела на нас, когда мы показались на перекрестке.
На краткий миг я увидел безглазый череп там, где должно было быть ее лицо. В костяных глазницах, казалось, таится огромная, бездонная глубина.
Я моргнул.
Сумеречным Взглядом я увидел, что в ноздрях и во рту у нее кишат личинки мух.
Я снова моргнул.
Видение прошло, мы проехали мимо нее.
Этой ночью она умрет — по крайней мере, если мы не сделаем ничего, чтобы помочь ей.
На углу следующего квартала находился бар-ресторан. Это было последнее освещенное место перед тем, как Дунканноновская дорога поднималась в угольно-черные, покрытые лесом предгорья, окружавшие Йонтсдаун с трех сторон. Райа свернула на автостоянку, припарковала автомобиль рядом с пикапом, к которому был прицеплен туристский трейлер, и погасила фары. С этой позиции, глядя из-под нижних ощетинившихся иглами ветвей большой ели, отмечающей край территории ресторана, мы могли наблюдать за перекрестком Дунканнона и Яблоневой тропы в квартале от нас. Там, перед «Понтиаком», рядом с рыжеволосой, стоял гоблин-патрульный, являя своим видом образец утешителя дамы в беде.
— Мы оставили оружие дома, — сказала Райа.
