Кардинал мог рассказывать о смелом Ричарде какие угодно небылицы. До чего просто было обвинить его в том, что он отравил свою жену, убил Генриха VI и герцога Кларенсского! Его даже обвинили в убийстве маленьких принцев, так как проще простого было изменить дату их исчезновения. Кто будет слушать старую нищенку, когда вся ложь, разносимая кардиналом, приветствуется и одобряется признательным королем! Старая династия должна быть скомпрометирована, чтобы укрепить новую. Из уст в уста передавалась глупая выдумка о том, будто бы мать Ричарда носила его в своей утробе два года; говорили, что она страдала от адских болей при родах и что он появился на свет ногами вперед, что рот у него был полон зубов, а голова покрыта длинными, до плеч, волосами. Молва превратила небольшой физический изъян Ричарда в горб, поэтому для тех, кто никогда его не видел, он стал известен как Ричард-горбун. Говорили, что он был чудовищем со страшным обличьем, что его левая рука высохла. И все эти слухи, распространявшиеся лживым кардиналом и трусливым королем, появились как раз вовремя, чтобы в них поверили.
Проходили годы. Джейн видела прибытие испанской принцессы Катарины Арагонской и ее бракосочетание с принцем Артуром. Она видела похороны Артура и свадьбу Катарины с его братом Генрихом.
Она видела пришествие нового короля – крупного, краснощекого мужчины с золотистой шевелюрой и бородой, его взгляд был так похож на взгляд его дедушки по материнской линии, что Джейн при виде его почувствовала себя молодой.
Прошли еще годы, а старая нищенка продолжала сидеть на своем углу.
Однажды, когда она была уже так стара, что перестала считать свои годы, она увидела очаровательную девушку, проезжавшую по улицам Лондона, и услышала, как люди говорили: «Король по уши влюблен в нее. Настолько влюблен, что, ходят слухи, намерен избавиться от королевы и жениться на ней».
И, свернувшись комочком на тротуаре, Джейн почувствовала, что покидает эту землю, в которой правят Тюдоры. И последним ее воспоминанием было то, как много лет назад, когда династия Йорков торжествовала, по улицам Лондона ехала очаровательная, смеющаяся девушка Джейн Шор, а не Анна Булин.
* * *
– Бедная старуха! – говорили те, кто уносил ее тело. – Сколько мы помним себя, она всегда просила здесь милостыню. Смерть – счастливое избавление от тяжкого жребия, выпадающего на долю нищих. И особенно тяжкого, наверное, для нее, ведь, если старуха говорила правду, она была когда-то женой ювелира. Быть женой ювелира – и стать нищенкой! Какие только ужасные вещи не происходят с людьми в этом жестоком мире!
