Первоначальная реакция на «абэномику» была в высшей степени благоприятной. За пять месяцев с избрания Абэ иена по отношению к доллару потеряла 17,5 %, от 85: 1 до 103: 1, тогда как фондовый индекс Никкей вырос на 50 %. Комбинация более дешевой иены, эффекта оздоровления от повышения цен на акции и обещаний более обширной печати денег и дефицитного финансирования казались страницей из сценария банкира центробанка о том, как вырваться из дефляционного штопора.
Несмотря на всплеск рыночного энтузиазма касательно «абэномики», 31 мая 2013 г. в Сеуле (Корея) в речи одной из крупнейших фигур японского финансового дела Эисукэ Сакакибара, бывшего заместителя министра финансов по прозвищу «мистер Иена», появилось предупреждение. Сакакибара подчеркнул важность реального экономического роста даже при отсутствии номинального. Он указал, что народ Японии зажиточен и лично преуспевает, несмотря на десятилетия низкого номинального роста. Сакакибара обратил внимание на часто упускаемый из вида факт, что из-за снижения населения в Японии реальный ВВП на душу населения растет быстрее, чем реальный совокупный ВВП.
Это далеко не история катастрофы: Япония, в которой есть дефляция, снижение численности населения и снижение номинального ВВП, тем не менее может давать для своих граждан устойчивый реальный рост ВВП на душу населения. В сочетании с аккумулированным богатством жителей Японии это условие может привести к зажиточному обществу даже на фоне номинального роста, который заставит большинство банкиров центробанков наводнить экономику деньгами.
Сакакибара, конечно, осознает влияние дефляции на реальную стоимость долга. Соотношение долга к ВВП в Японии нивелируется нулевой процентной ставкой, что предотвращает быстрое начисление сложных процентов. Большая часть государственного долга Японии принадлежит самим японцам, так что зарубежный финансовый кризис такого рода, какой поразил Таиланд в 1997-м и Аргентину в 2000 г., маловероятен. Наиболее впечатляет мнение Сакакибары, что проблемы экономического роста Японии структурные, а не цикличные, таким образом, цикличные меры наподобие печати денег не помогут; Сакакибара не видит вероятности того, что инфляция в Японии достигнет целевого значения 2 %.
Центральные банки как США, так и Японии игнорируют выводы Сакакибары, что денежные средства не решат структурных проблем и что реальный экономический рост более важен, чем номинальный. Федеральная резервная система и Банк Японии будут применять псевдолекарство в виде печати денег как можно дольше, пока инвесторы в конце концов не потеряют доверие к своим валютам, облигациям или тем и другим сразу. Япония как индикатор, вероятно, пострадает от этого кризиса первой.
Сторонники Федеральной резервной системы, обороняясь, спрашивают: «А что еще могла бы сделать ФРС?» Если бы ФРС не прибегла к чрезвычайной печати денег в 2009 г. и в дальнейшем, по-видимому, цены на активы упали бы еще ниже, безработица была бы значительно выше, а рост ВВП значительно хуже. Результатом могло бы стать резкое сокращение при росте числа банкротств и крахе промышленного производства, сходное с депрессией 1920 г. Короче говоря, защитники ФРС доказывают, что, кроме создания денег в беспрецедентном количестве, в действительности никакого выбора не было.
С этой точки зрения проблемы осуществления стратегии выхода из денежной экспансии лучше поддаются контролю, чем проблемы экономической депрессии. Защитники утверждают, что ФРС в 2009 г. встала на верный путь и упорно продолжает делать свое дело с огромным мастерством. Это широко распространенное мнение, которое нашло выражение в современном мифе о Бернанке как о герое; сейчас этот нимб переходит к Джанет Йеллен.
История депрессий в Соединенных Штатах с 1837 г. и далее поддерживает иную точку зрения на действия ФРС. Согласно этому видению, ФРС должна была только обеспечить достаточную ликвидность для облегчения худшей стадии финансовой паники в конце 2008 г. В дальнейшем ФРС должна была ограничить объем избыточных резервов и нормализовать процентные ставки в районе 1-2 %. Большинство крупных банков, включая Citibank, Morgan Stanley и Goldman Sachs, должны были быть временно национализированы, число владельцев их акций ограничено, а держатели их облигаций подвергнуться принципиальным сокращениям, насколько это необходимо для возмещения капитала. Эти банки могли бы быть лишены нерентабельных активов под внешним управлением, а затем помещены под долгосрочное государственное попечение для ликвидации в интересах налогоплательщиков, когда позволят обстоятельства. Руководство этих банков должно быть уволено, по мере подтверждения фактов должны быть применены дисциплинарные меры и привлечение к уголовной ответственности. Наконец, должно быть предусмотрено падение цен на активы, в особенности недвижимость и акции, до уровня значительно более низкого, чем он был в 2009 г.
В этом варианте развития событий банкротства и безработица в 2009-2010 гг. были бы куда выше, а стоимость активов куда ниже, чем это есть в настоящее время. 2009 г. напоминал бы 1920 г. по суровости депрессии со взлетающей до небес безработицей, крахом промышленного производства и широко распространенными коммерческими провалами. Но был бы достигнут переломный момент. Государственные банки могли бы быть изъяты для общественного пользования с чистыми балансами и были бы готовы выдавать ссуды. Фонды прямых инвестиций нашли бы производительные активы по низким ценам и начали инвестирование. Избыточная рабочая сила со сниженными затратами на рабочую силу в расчете на единицу продукции могла бы быть мобилизована для увеличения производительности, и начался бы устойчивый, а не безжизненный рост. Депрессия должна была бы закончиться к 2010 г., а в 2011-м и 2012 гг. реальный экономический рост составил бы 4-5 %.
Преимущество жестокой депрессии 2009 г. – это не ее жестокость как таковая. Никто не хочет разыгрывать поучительную историю о жадных банкирах, которые получают по заслугам. Дело с жестокой депрессией 2009 г. в том, что она бы стала толчком для структурных изменений, которых требует экономика США. Она бы также перенаправила активы с паразитических стремлений в банковском деле на производственные цели в технологиях и промышленности. Она переместила бы затраты на рабочую силу в расчете на единицу продукции на новый, более низкий уровень, который стал бы конкурентным в мировом масштабе, если принять во внимание растущую производительность США. Нормализованная процентная ставка вознаградила бы вкладчиков и помогла усилить доллар, делая США магнитом для притока капитала со всего мира. Экономика была бы обусловлена инвестициями и экспортом, вместо того чтобы полагаться на парадигму потребления «бери в долг и трать». Структура экономического роста более близко напоминала бы 1950-е, когда потребление составляло около 60 %, чем недавние десятилетия, когда потребление приближалось к 70 %. Это виды разумных долгосрочных структурных усовершенствований, которые бы воздействовали на экономику США посредством одномоментной ликвидации излишнего долга, использования заемных средств и гротескной сверхэкспансии финансов.
Неправильно говорить, что у Федеральной резервной системы не было выбора в управлении экономикой в начале депрессии. Правильно говорить, в соответствии с фразой Тома Фридмана, что несостоятельность воображения помешала им увидеть, что проблемы экономики структурны, а не цикличны. ФРС применяла устаревшие модели общего равновесия и закрывала глаза на структурные проблемы. Руководство ФРС и казначейства избегло резкой депрессии в 2009 г., но создало более мягкую депрессию, которая продолжается и сегодня и будет продолжаться бесконечно. Официальные лица Федеральной резервной системы и казначейства и их работники повторяют, что в 2009 г. они хотели избежать ошибок Японии 1990-х. Вместо этого они повторили все до единой ошибки Японии в неудаче по осуществлению необходимых структурных усовершенствований на рынках труда, уничтожению банков-зомби, снижению налогов и сокращению регулирования нефинансового сектора. США – это Япония в более крупном масштабе с теми же высокими налогами, низкими процентными ставками, которые ставят вкладчиков в невыгодное положение, негибкостью рынка труда и системообразующими банками.
