Джуд дружески переругивался с конюхом, который подвел его к навесу у таверны «Красный лев»; там были привязаны три лошади.
Завидев двух леди, он уцепился одной рукой за столб навеса и поклонился на манер испанского гранда. Но поклон вышел чересчур экстравагантным, и шляпа улетела в ручеек, который бежал по брусчатке вниз по улице. Джуд крепко выругался, отчего даже лошади встрепенулись, и побежал за уплывающей шляпой, но поскользнулся и бухнулся на пятую точку прямо посреди улицы. Маленький мальчик сбегал за шляпой и вернул ее хозяину, за что получил свою порцию ругани.
К этому времени у таверны уже собралась толпа зевак, желающих посмотреть на их отъезд из города. Конюх помог Джуду встать на ноги и водрузил шляпу на его отороченную жидкими волосами тонзуру.
– Вот так, старина. Покрепче на башку натяни. Чтоб на коняке твоем удержаться, две руки понадобятся.
Джуд тут же сорвал с головы шляпу и при этом крайне оскорбился.
– Похоже, приятель, ты так решил, потому что я имел несчастье случайно поскользнуться на коровьей лепешке, – сказал он. – И теперь думаешь, что я беспомощен, как младенец. Небось рассудил, что теперь меня можно одевать-раздевать, как чучело на огороде. Можно снять с меня шляпу, можно обратно напялить, и все только потому, что я случайно поскользнулся на коровьей лепешке. Лучше бы тут на карачках поползал с веником и совком. Нехорошо, когда у порога твоего дома – коровьи лепешки. Это неправильно. Грязно. Несправедливо. Очень плохо.
– Давай-давай, иди… – сказал конюх.
– Грязь на пороге его дома, – произнес Джуд, обращаясь к толпе. – Да, его дома. Если бы каждый из вас наводил чистоту у своего собственного порога, нигде бы коровьих лепешек не было. Ни одной лепешки во всем этом треклятом городе. Помните, как сказано во Второзаконии: «Не нарушай межи ближнего твоего». Подумайте об этом, друзья мои. «Не нарушай межи ближнего твоего». Подумайте и примените сие к бедным безгласным тварям. Никогда…
– Помочь тебе на коня-то забраться? – спросил конюх.
– Никогда в жизни я не подвергался большему оскорблению, – возмутился Джуд. – Нацепили на голову шляпу, как будто я новорожденный младенец. Да еще мокрую насквозь! Мне на лицо стекает вонючая вода со всей Паудер-стрит. Одного этого достаточно, чтобы умереть. Вот так промокнешь, а потом – простуда, и бах! Тебя уже нет. Наведите чистоту у своего порога, друзья, вот что я вам скажу. Держите себя в чистоте, и тогда вы никогда не превратитесь в жалкую крысу, как этот наглец, что оскорбляет своего лучшего клиента, который случайно поскользнулся на коровьей лепешке у его порога, а он напяливает ему на голову мокрую шляпу из вонючего ручья, который течет возле его порога. А так не должно быть, друзья мои, не должно никогда, запомните.
К этому моменту Джуд уже обхватил конюха за шею.
Демельза хихикала, прикрыв рот ладонью.
– Идем, – сказала Верити. – поедем без него.
Из постоялого двора вышел слуга, и они вместе с конюхом повели Джуда к лошади.
– Бедная, заблудшая душа. – Джуд потрепал конюха по щеке. – Бедная, потерянная душа. Взгляните на него, друзья мои. Знает ли этот человек, что он – заблудшая душа? Знает ли, что его ждет геенна огненная? Знает ли, что плоть его стечет с его костей, как жир с гуся? Вы спрашиваете – за что? Так я вам объясню. За то, что он продал душу рогатому. И вы все тоже. И не нужны вам слова Второзакония. Язычники! Язычники! «Не нарушай межи ближнего твоего. Не нарушай…»
В этот момент конюх и трактирный слуга подхватили Джуда и забросили его поперек седла. Джуд начал сползать с другого бока Рамута. Конюх оббежал коня и успел подтолкнуть Пэйнтера обратно. Еще немного усилий – и Джуд уверенно, хоть и не без посторонней помощи, сидел верхом. Старый слепой Рамут за все это время даже не шелохнулся. Потом конюх и слуга воткнули ноги Джуда в стремена и на прощание хлопнули Рамута по крупу.
Переезжая через мост, а также потом, всю обратную дорогу из города, Джуд сидел в седле как приколоченный, увещевал прохожих и призывал их покаяться, пока не поздно.
4
В лучах огненно-красного заката Демельза и Верити не спеша ехали к дому под аккомпанемент обрывочных куплетов и брани Джуда, которые свидетельствовали о том, что он еще держится в седле.
Женщины почти не разговаривали, каждая была занята своими мыслями и приятными переживаниями после проведенного в городе дня. Эта совместная поездка сблизила Демельзу и Верити.
Солнце опустилось за Сент-Анн, небо окрасилось в бледно-желтые и оранжевые тона. Уплывающие на восток облака словно раскрасили широкой кистью. Эта картина напоминала второе пришествие, которое во все горло предрекал плетущийся далеко позади Джуд.
– Верити, – сказала Демельза, – я хотела спросить про эти платья.
– Да?
– Один фут ткани стоит одиннадцать шиллингов и шесть пенсов. Мне кажется, это слишком дорого, тем более что мы заказали сразу два платья.
– Они хорошего качества. И долго тебе прослужат.
– У меня никогда не было такой хорошей одежды. Но ведь портнихи, наверное, захотят, чтобы я разделась. А у меня белье очень плохое.
– Когда поедешь на примерку, я одолжу тебе кое-что из своего.
– Ты поедешь со мной?
– Да. Давай встретимся где-нибудь по пути в город.
– Может, тогда ты еще поживешь в Нампаре? Всего каких-то две недели.
– Дорогая, благодарю за приглашение, но я нужна в Тренвите. Может, я еще приеду к вам погостить весной.
Некоторое время они ехали молча.
– Двадцать девять шиллингов за шляпку к амазонке. И еще этот красивый шелк на сиреневое с зеленым корсажем платье. Мне кажется, мы потратили слишком много денег.
– Демельза, хватит уже переживать.
– Я не просто так говорю. Мне следовало раньше сказать тебе об этом.
– Сказать о чем?
Демельза собралась с духом.
– Просто, может, я недолго еще буду такая, как сейчас. И тогда я уже не смогу носить эти наряды, и получится, что мы зря их покупали.
Демельза выпалила все это скороговоркой, к тому же дорога стала узкой, и они ехали друг за другом, поэтому Верити не сразу уловила смысл сказанного.
Когда дорога снова стала шире и они поравнялись, Верити спросила:
– Дорогая, ты хочешь сказать, что…
– Да.
– О, я так рада за тебя. – Верити запнулась. – Ты, наверное, так счастлива.
– Да, но, вообще-то, я не до конца уверена. Раньше у меня все бывало как по часам, а теперь нет и нет. А в прошлое воскресенье я совсем не спала и мне было как-то не по себе. А сегодня утром меня тошнило, как Гаррика, когда он червей наглотается.
Верити рассмеялась.
– И ты еще беспокоишься из-за каких-то нарядов? Да Росс… он будет в восторге.
