– И мне так кажется, – роняет он.
Глава 71
Эван Дейвид сидел в шезлонге на летней террасе на крыше своего дома в Сан-Франциско, потягивая чай со льдом и наслаждаясь раскинувшимся перед ним неповторимым силуэтом города. Вдалеке величественно вздымался над водой висячий мост «Золотые ворота», в кои веки не утопавший в тумане: сейчас стоял самый пик летней жары, и температура воздуха зашкаливала за сто градусов[61]. Благодаря этому на море словно выжгло зноем любые волнения и шторма, регулярно сотрясающие бухту. Вот и сегодня небо сияло чудесной пронзительной голубизной, возможной, пожалуй, только в Калифорнии. Слабый ветерок шевелил разлапистые ветви пальм, высаженных в кашпо на террасе, веяло горячим, насыщенным цветочным ароматом. Эван вздохнул и закрыл глаза. Еще никогда он, нежась на отдыхе у себя дома, не имел такого желания поплотнее смежить веки.
Стук внизу возобновился. В саду то и дело перекрикивались между собой рабочие. Перекрывая весь этот строительный шум, буквально голосила в свой сотовый, раздавая распоряжения, деловитая дамочка-ведмейкер[62]. Одному богу известно, как удалось Лане уболтать его провести церемонию здесь, у него дома! Она ведь прекрасно знала, сколь бесценен для Эвана этот уединенный уголок – и теперь превращала его в нечто среднее между цирком и вокзалом «Гранд-Централ». Личная помощница Эвана, Эрин, тоже была задействована в подготовке торжества, притом что столь тесное общение с Ланой не приносило ей ни малейшего удовольствия – Эван даже подозревал, что она бы предпочла снова слечь с ветрянкой. Ни слова ему не говоря, предприимчивая La Diva уже продала права на освещение мероприятия огромной массе глянцевых сплетников по всему земному шару, так что в самом скором времени сюда должны были нагрянуть целые орды фотографов, дабы запечатлеть для армии поклонников сие знаменательное событие. Эван до сих пор не понимал, почему еще несколько недель назад он не занял решительную позицию, а просто махнул на все рукой.
Это местечко было его убежищем, его святая святых. Здесь уже много лет был его дом, и именно сюда Эван чаще всего возвращался, когда ему требовалось восстановить силы и воспрянуть духом. На рубеже XIX–XX веков этот особняк принадлежал архиепископу, и когда Эван приобрел его себе в качестве постоянного пристанища, здание нуждалось в серьезной реконструкции. Вместо комнат в нем были огромные роскошные залы. Свет, преломляясь сквозь окна с оригинальными витражами, струился по коридорам и рассыпался по резной дубовой лестнице веселыми разноцветными бликами. Лана уже наметила это местечко на лестнице как самое подходящее для свадебных фото. Единственное, почему Эван не воспрепятствовал всему этому безобразию, – это его боязнь навлечь на себя гнев Ланы Розины.
Прямо посреди лужайки, где и предполагалось проводить церемонию, уже возвели нечто вроде увитой розами беседки. Вплотную к дому соорудили огромный временный шатер, что должен был вместить все две сотни приглашенных Ланой гостей. Хорошо хоть, большую часть этих людей Эван отлично знал, что обещало ему в назначенный день развлечь себя приятным общением. Заказанные к торжеству цветы уже поступали огромными корзинами. Чтобы обеспечить изобилие зеленых глянцевитых листьев, где-то в тропиках, похоже, вырубили целый лес. При мысли об этом Эван содрогнулся. Таково было Ланино представление о тихой вечеринке «для своих». В его же глазах это был сущий ад. Но, по крайней мере, это белое монструозное шифоновое уродство в оборках никак не совмещалось с самим особняком, а потому Эван мог не опасаться, что по его дому будут болтаться толпы подвыпивших гостей, размазывая по его старинным коврам упавшие канапе и залапывая жирными пальцами бесценный хрусталь баккара. Когда же все это наконец закончится и его жизнь сможет вернуться в нормальное русло – тогда-то он испытает неимоверное счастье.
В этот момент Руперт открыл двери и шагнул к нему на залитую солнцем террасу.
– Вот нечистая сила, как сегодня припекает-то, дружище, – проворчал он.
Эван пожал ему руку:
– Сколько лет, сколько зим, старый ты бродяга! Рад тебя видеть.
Последние несколько месяцев Эван обретался у себя в Сан-Франциско, будучи по горло занят в новом сезоне постановок в Калифорнийской опере. Он с головой ушел в работу – что для него, собственно, никогда не составляло труда. При таком рвении сцена почти заслонила собой его реальную жизнь.
Они с Ланой снова выступали вместе, исполняя ведущие партии в «Турандот» Дж. Пуччини. Без сомнения, это привнесло в их отношения какую-то натянутость. Лана пела партию Турандот – деспотической китайской принцессы, которая безжалостно убивает всех мужчин, имевших глупость просить ее руки. И от Эвана не ускользнула вся ирония ситуации. Он, разумеется, исполнял партию Калафа, несчастного влюбленного, пытающегося спасти принцессу от самой себя. Но почему-то Эвану с Ланой так и не удавалось достичь того эмоционального накала, который они продемонстрировали в Уэльсе, исполняя «Травиату». Лишенные красок рецензии о ее нынешней игре полностью отражали тот факт, что Лана была слишком поглощена приготовлениями к самому знаменательному событию своей жизни, чтобы целиком сосредоточиться на работе. Работать с Ланой непросто было и в более удачные времена – теперь же иметь с ней дело стало гораздо сложнее. Может быть, пора уже поставить крест на их сценическом партнерстве и двигаться дальше без нее? Но в данный момент было совсем не время решать подобные вопросы. Сегодня давали последний спектакль сезона, и вообще нынешняя ночь ожидалась для Эвана долгой и томительной.
В канун грядущего бракосочетания известный на весь мир крутой итальянский темперамент Ланы принял совсем угрожающие размеры, проявляясь куда резче обычного. Так что Эвану очень стало не хватать успокаивающего влияния его агента, и он был невероятно рад, что Руперт так вовремя нарисовался в его доме. Впрочем, никто бы ему и не позволил манкировать этим мероприятием: Лана без всяких возражений велела ему явиться – и вот он тут как тут.
– Что так задержало тебя в Лондоне?
– То да сё, всяких дел хватало…
Руперт кинул на шезлонг CD-диск – результат совместной работы Эвана с инди-группами в Лондоне, которую чудесным образом удалось закончить вовремя. Музыкально-издательская компания успела выпустить партию дисков на самом гребне популярности, и, судя по всему, идея сработала.
– У него бешеный успех, – кивнул на диск агент. – Даст бог доброй удачи да попутного ветра – на будущей неделе выйдет на первое место по продажам.
– Если ты хочешь сказать, что мне придется снова ехать в Лондон заниматься их продвижением, – то можешь не стараться, – хмыкнул Эван. – Ни за что на свете.
– У тебя, если ты помнишь, запланирован часовой рождественский спецвыпуск на канале Би-би-си, – напомнил Руп. – Так что рано или поздно, а съездить туда придется.
