— Да что же вы за люди такие, — насупившись, Каталина быстро перебирала тонкими пальчиками, втирая целебную мазь в промытую рану. — Везде, где бы вы ни появились, сеете горе и раздор.
Она наложила тугую повязку на бедро разбойника и бросила на него сердитый взгляд, однако он ответил ей слабой улыбкой.
— Я рад, что в своей никчемной жизни смог повстречать такого чистого ангела, как ты. Знаю, за свои земные делишки мне не видать рая как собственных ушей, но и в аду меня утешат мысли о тебе, о твоих длинных локонах и сияющих фиалковых очах. Прости, я не мог помочь твоей служанке, потому что спешил сюда… Я предчувствовал недоброе. Но ты не беспокойся. Кармен приложила ее не сильно, твоя Беатрис будет жить, — пошатываясь, Мигель с трудом поднялся на ноги и протянул Каталине свою ладонь. — Пойдем, освободим ее, bonita. Теперь тебе ничто не грозит.
Она собиралась взять его за руку, но от упадка сил он потерял равновесие, покачнулся и неминуемо упал бы, прибавив к своему нынешнему состоянию разбитый нос и другие ссадины и ушибы, если бы Каталина вовремя не обхватила его за плечи.
— Тебя ноги не держат, Мигель. Твои раны кровоточат, тебе нужен отдых, — она кое-как довела его до своей постели. — Приляг вот здесь, а я сама схожу за Беатрис.
Резкий окрик заставил обоих вздрогнуть.
— Убери свои грязные лапы, пес!
И прежде чем кто-либо из них осознал, что случилось, послышался глухой хлопок. Вокруг все заволокло серой дымкой. Воздух наполнился едким запахом пороха. Дикий Магнус внезапно дернулся и обмяк в ее руках, увлекая за собой на кровать. В глазах и в носу защипало, Каталина закашлялась, глаза слезились от дыма, и тут ее охватило предчувствие чего-то страшного и неизбежного. Она подняла глаза и увидела, как на груди разбойника расплывается свежее багровое пятно.
— Нет! — закричала она в безотчетном порыве. — Мигель, ты слышишь меня? Мигель! — горячие слезы закапали из глаз ему на лицо.
— Bonita, я… не думал, что когда-нибудь смогу… стать причиной твоих слез… Не стоит, не плачь, — он хрипло задышал. По волевому подбородку стекала струйка крови. Черты его лица заострились, он сделался почти белым, но все так же продолжал улыбаться. — Я… закоренелый грешник… я совершил много дурных поступков… но ты ангел… посланный указать мне на мои ошибки…
Он на мгновение смежил веки, и Каталина подумала, что все уже потеряно, однако в следующую секунду Мигель открыл глаза и прикоснулся к золотистому локону, упавшему ему на грудь:
— Каталина, я люблю…
Но закончить фразу он так и не успел. В горле что-то заклокотало, забулькало, и изо рта брызнула кровь. Каталина застыла, оцепенело глядя на предсмертную агонию, не в силах поверить, что все это происходит наяву. Только минуту назад они оживленно разговаривали, он даже шутил, невзирая на серьезность ранения, и вдруг в один миг все закончилось. Нить его жизни внезапно оборвалась, сердце перестало биться, а глаза устремились в пустоту. Она не замечала, как маленькую хижину заполняли гвардейцы короля. Кто-то потянул ее за плечи и что-то сказал, но она не откликнулась. Каталина не могла оторвать взгляда от человека, которого должна была ненавидеть всей душой и всем сердцем. Ничего подобного она к нему не испытывала.
И тут сильные руки приподняли ее и развернули к себе, возвращая к действительности.
— Сеньора, неужели вы испытываете жалость к этому мерзкому чудовищу?
Себастиан внимательным взглядом окинул испачканное в крови любимое лицо, искаженное гримасой душевной боли.
Глава XX
Себастиан де Кабрерамаркиз Сент-Ферре стоял во весь свой недюжинный рост, едва не подпирая головой потолочные балки крохотной хижины лесника и не сводил глаз с Каталины. Впервые за все время их знакомства она могла свободно созерцать его при свете дня, не боясь, что он исчезнет или скроется в полутьме спальни или лунного сияния, как это было на пляже в Андалусии. О, как давно это было! Почти шесть месяцев минуло с той памятной ночи, а будто бы целая жизнь пронеслась, столько всего ей пришлось пережить. Та их ночь любви, которую она лелеяла в своем сердце и которая дала свои плоды, была им грубо растоптана, а потом он и вовсе вознамерился безжалостно уничтожить сей божий дар. Но с этим она никак не могла смириться и, собрав всю волю в кулак, решительно воспрепятствовала чудовищному злу. Она бежала в Мадрид, намериваясь укрыться в доме у сестры, графини д’Альварес, или в одном из монастырей, моля настоятельницу о защите, но капризная судьба распорядилась иначе. По дороге она попала в плен к жестокому разбойнику, наводящему ужас по обе стороны от Сьерры-де-Алькарас, и у коего имелись собственные планы на попавшую в его руки золотоволосую красавицу. Много месяцев она провела среди ватаги разношерстного сброда, рискуя в любую минуту лишиться жизни, и все же чудесное и своевременное спасение пришло оттуда, откуда она отчаялась получить.
— Как ты? — уже тише спросил маркиз, пробегая взволнованным взглядом по ее лицу, ненадолго останавливаясь на полураскрытых губах, опускаясь вниз к располневшей талии и с мимолетным удовлетворением отметив, что никто не причинил ей вреда, вновь возвратился к ее застывшему лицу.
— Зачем ты убил его? — спросила она с надрывом в голосе вместо подобающего приветствия, как положено добропорядочной жене, вынужденной продолжительное время жить в разлуке с супругом. Фиалковые глаза блестели от слез, но это не было слезами радости от ожидания долгожданной встречи. — Он итак истекал кровью. Его было не спасти.
Себастиана неприятно кольнули ледяные нотки, звучавшие в голосе Каталины. Он не стал разубеждать ее, что не стрелял в разбойника и не отдавал никому подобного приказа. Более того он сам испугался, когда услышал выстрел возле своего уха, ведь пуля могла случайно задеть ее. А стрелял меж тем молодой неоперившийся гвардеец, которому вдруг показалось, что Дикий Магнус силой удерживал маркизу подле себя. Но и этого маркиз не стал говорить, задетый ее чересчур уж трепетным отношением к пленителю.
— Однако я поражен, сеньора, что вы благоволите отпетому разбойнику, — Себастиан напустил на себя невозмутимый вид, его лицо оставалось бесстрастным. — Знаете ли вы, сколько преступлений совершил Сантос де Карраско, скольких людей убил…
— Этот человек спас мне жизнь, — последовал тихий ответ.
Маркиз ничем не выдал своего удивления. Он испытующе посмотрел на Каталину, ища в ее глазах подтверждение ее же словам, и только потом беглым взглядом окинул мертвые тела брата и сестры. Еще при входе в хижину он наткнулся на Кармен, лежащую на полу с кинжалом в сердце, а хорошенько приглядевшись к Дикому Магнусу, заметил у последнего две кровоточащие раны. Судя по проступающим пятнам и свежей перевязке, получены они были совсем недавно. Маркиза привлекла внимание та рана, что находилась на груди разбойника. Сердце застучало быстрее. Он мгновенно понял, что пока их отряд, еще утром напав на след Сантоса де Карраско, преследовал того до владений Рохо, но вконец запутавшись, быстро потерял из виду, здесь, в глубине леса на его жену совершалось покушение. И кем? Той хитрой бестией, которую он безуспешно пытался поймать весь последний месяц! Себастиан сжал руки в кулаки. И почему, черт возьми, Марко покинул свой пост, если ему приказано было не отлучаться от сеньоры ни на шаг? Он перевел взгляд с мертвого разбойника на бледное лицо Каталины и убедился в своих предположениях. Так и есть, Дикий Магнус защитил свою пленницу ценой собственной жизни, что было довольно странно и никак не вязалось с образом гнусного грабителя и убийцы. Что бы это значило? Маркиз помрачнел от мыслей, внезапно принявшим совсем иной поворот, и ему это не понравилось. Что происходило между этими двумя, пока он сбился с ног, разыскивая исчезнувшую жену? Все это предстояло еще выяснить, но время было на их стороне, поэтому он только коротко кивнул, давая понять, что верит ей.
