– Как только соберусь. Дня через два-три.
– С удовольствием возьмусь тебя сопровождать. – Мохан выжидательно посмотрел на Яна.
Тот чуть заметно кивнул и улыбнулся.
– Я знал, что ты это скажешь. – Лицо юноши снова стало серьезным. Он вздохнул, прошелся по комнате, остановился, как будто ему стоило большого труда выдавить из себя следующую фразу. Наконец Ян посмотрел на дядю, решительно и в то же время смущенно. – И еще одна просьба, Мохан, – чуть слышно добавил он. – Помоги мне найти Уинстона.
21
Наступило тяжелое время. Ян купил девственную землю, поросшую тысячелетними джунглями и населенную дикими зверями, которые тоже считали ее своей. Не раз на отставшем от коллектива рабочем разгневанный тигр вымещал злобу на незваных гостей.
Столетние деревья рубили под корень и увозили прочь на лошадях-тяжеловозах. Джунгли выкорчевывали, почву расчищали и распахивали. Это была тяжелая и опасная работа, но Ян не выглядел таким счастливым с тех самых пор, как раджпуты выгнали их из Кангры. Он трудился бок о бок с лесорубами, с нескрываемым удовольствием наблюдая, как его мечта на глазах становится реальностью.
Люди шли к нему охотно, потому что он мог позволить себе платить им больше, чем другие. Владельцы соседних участков, также занятые расчисткой земли, сразу невзлюбили Невилла за то, что он уводил у них лучших работников. Мохан лишь морщил нос, подсчитывая суммы, потраченные на закладку плантаций. Он молчал, потому что это были деньги Яна, то самое золото и серебро, что столетиями пылилось в подвалах Сурья-Махала.
И усилия окупились. Раньше, чем рассчитывали, склоны Шикхары превратились в поля с бархатистой бурой почвой. Неподалеку, там, где позже появилась мануфактура, Ян выстроил теплицы, а из Китая стали привозить первые семена. Мохан подозревал, что это делалось не совсем легально, во всяком случае, всадник, прибывший из-за гор с севера с маленькими полотняными мешочками для Яна, оставлял подозрительное впечатление. Семена высыпали в воду. Те, что всплыли на поверхность, были забракованы и выброшены. Остальные, что погрузились на дно, тщательно собрали и стали проращивать в абсолютной темноте, в земле, увлажняемой закопанными мокрыми мешками. Через шесть недель появились первые хрупкие всходы, которые Ян пересадил в тщательно обработанную почву, соорудив защитный навес из соломы и веток.
Вслед за батраками и крестьянами, которых Ян нанимал для работы на плантациях, настала очередь столяров, плотников и каменщиков. Они приступили к постройке большого дома, проект которого Ян набросал еще в Калькутте и который со временем должен был заменить хижину, где пока ютились они с Моханом.
Основным материалом послужил тот самый лес, от которого только что освободили будущие пашни. Ян неоднократно ездил в Калькутту присматривать или заказывать мебель и строительные материалы. Все это, наряду с грузами из Сурья-Махала и Джайпура, доставлялось в Шикхару.
Прошло два года, прежде чем появился дом, каким его представлял Ян, вместе с садом, конюшней и загоном для лошадей, которых он вывез из Сурья-Махала. За это время посеянные в теплицах семена превратились в крепкие кустарники около ярда высотой. Их высадили на поля, полторы тысячи штук на один акр. Другой работы, кроме как наблюдать, как приживаются на земле Шикхары китайские растения, на ближайшие три года не предвиделось. Поэтому у Мохана с Яном появилась возможность заняться поисками Уинстона Невилла.
Это оказалось делом нелегким и кропотливым. Приходилось разыскивать свидетелей, видевших Уинстона в тот день в Дели, просматривать бумаги, в которых могло всплыть его имя – списки погибших, раненых, пропавших без вести во время мятежа. В основном этим занимался Мохан, который ездил в Дели и Джайпур, где привлек к поискам Аджита Джай Чанда. Через некоторое время на Мохана и Аджита уже работало множество людей, которые шпионили, расспрашивали, подслушивали и изучали документы, в том числе и секретные. Нити расследования потянулись в Англию, и отовсюду информация, зачастую весьма окольными путями, стекалась в Шикхару.
А там вечерами Ян с Моханом тщательно перечитывали поступающие отчеты и письма, корпели над картами городов. Иногда впадали в отчаяние и начинали сомневаться в надежности своих информаторов. Однако, опровергая и создавая одну теорию за другой, не сдавались. Далеко не все события тех дней десятилетней давности нашли отражение в документах. С учетом большой протяженности страны с тем же успехом можно было бы искать иголку в стоге сена. В случае же, если Уинстон Невилл навсегда покинул Индию, у них не оставалось никаких шансов.
Одно удалось выяснить достаточно быстро: Уинстон Невилл, родившийся, согласно записи в церковной книге, в городе Бертон Флеминг, в Йоркшире, 30 апреля 1817 года, третий сын Джорджа Невилла, эсквайра, и Исабель Невилл, урожденной Симмс, в конце 1844 года был объявлен пропавшим без вести, а еще через год – умершим. «Принявший достойную смерть на службе отечеству и короне» – так значилось в бумагах Ост-Индской компании. И для родителей Уинстона Невилла, у которых к тому времени оставался в живых один сын из трех, существовала только эта официальная версия.
Уильям Джеймсон, благополучно переживший мятеж в своем ботаническом саду и к тому времени отец большого семейства, также ничего не знал об Уинстоне Невилле. Даже его, человека, которому они были обязаны несколькими годами счастливой жизни в Кангре, Мохан Тайид был вынужден расспрашивать через подставных лиц. Принца это смущало, однако он понимал, что разумнее всего вести расследование втайне.
Долгие месяцы поиска не давали никаких результатов. Потом появился некто, видевший высокого белокурого англичанина, бегло говорившего на хиндустани. Но этот едва наметившийся след быстро оборвался. Затем всплыл еще один свидетель, но и его показания вели в никуда. Однако факт к факту, штришок к штришку доказательства собирались, предположения строились. Наконец Мохану с Яном удалось сложить из разрозненных деталей более-менее целостную картинку, даже если отдельные ее фрагменты по-прежнему отсутствовали.
Итак, дорога, на которую ступил Уинстон Невилл в тот день, 12 мая, понемногу вырисовывалась перед ними, пусть даже в самых общих очертаниях. Во всяком случае, стало ясно, что она привела его на сторону повстанцев, в Красный форт, где англичанин присягнул на верность шаху Бахадуру. Среди индусов он получил известность под именем Кала-Нанди, Черный Бык, в честь ездового животного бога Шивы. Он быстро снискал уважение сипаев благодаря хладнокровию, с которым он расправлялся со своими бывшими соотечественниками, и стал одним из их командиров. В последний раз Кала-Нанди видели вместе с Нана-Сахибом, правителем Бхитура, якобы сыгравшим не последнюю роль в массовых убийствах белых в Канпуре, на востоке страны, в июне и июле 1857 года. Потом он исчез, а несколькими месяцами спустя полковник Генри Клайдон получил приказ выследить предателя. И с тех самых пор каждый шаг Кала-Нанди тщательно фиксировался в секретных донесениях. Мохану Тайиду и Яну приходилось давать крупные взятки, чтобы добывать не подлежащую разглашению информацию. Кроме того, отныне их работа была связана с большим риском. Однако ни у того, ни у другого и мысли не возникло прервать ее.
