Дэймон поставил пакет с подарком на приставной стол. Игрушек у малышки уже было столько, что они занимали весь угол гостиной. Между игрушечными зверями и куклами лежали кубики с буквами, сложенные в имя.
Эшли.
Доусон и Бет проявили благородство и доброту, назвав ребенка в честь Эш. Если бы она не пожертвовала собой, никого из троих уже не было бы на свете.
– Видишь это? – Доусон улыбнулся, заметив мою улыбку, и гордость прямо-таки распирала его. – Она сделала это сегодня утром.
У меня раскрылся рот от удивления.
– Она выложила из кубиков собственное имя?
– Да. – Бет и Доусон переглянулись. – Эш сидела на своем коврике, играла с игрушками, и вдруг, мы даже не заметили когда, она уже сложила свое имя.
Ди села на двухместный диванчик рядом с Арчером и надула губки.
– Кажется, я только в первом классе смогла написать собственное имя, что, конечно, печально, потому что в нем всего-то две буквы.
Я расхохоталась.
– Хочешь ее подержать?
Было бы грубо отказаться, поэтому я кивнула и неуклюже протянула руки. Я не очень-то ловко держала детей на руках, даже когда они уже не были младенцами и сами могли держать головку. Я просто понятия не имела, что с ними делать, когда они уже оказывались у меня на руках. То есть надо ли их, например, качать? Подбрасывать и ловить? И, боже правый, что я должна им говорить?
Секунду спустя у меня в руках оказался чудесный маленький Исток – с большими лиловыми глазами, внимательно уставившимися в мои, и я надеялась, что малютка пока не читает моих мыслей и не понимает ничего из того, о чем я думаю.
Потому что я немного опасалась случайно ее уронить.
Когда я подняла маленькую Эшли и прижала к груди, она проворно схватила два моих пальца и стиснула их. Сильно. Я засмеялась.
– Ого. У нее и хватка!
– Она довольно сильная. – Доусон снова улыбнулся, а Бет устроилась рядом с ним на диване. – Вот вчера, например, она забросила своего плюшевого медведя из гостиной прямо в кухню.
– Проклятье, – пробормотал Арчер.
– Может, она у вас будет играть в сотфбол, – предположила Ди.
Смех Бет прозвучал легко и на удивление беззаботно.
– Если она станет еще сильнее, боюсь, сможет бросить что-нибудь сквозь стену.
– Ну, это было бы некстати, – обратилась я к Эшли, а та только хихикнула в ответ. Ее взгляд устремился поверх моего плеча, и я почувствовала, как Дэймон подходит ближе. Ее взгляд был серьезным и полным любопытства. Девочка тоже пристально изучала его. – Не уверен, что ты ей нравишься.
Дэймон засмеялся.
– Я всем нравлюсь.
Арчер фыркнул.
Дэймон коснулся губами моей щеки и обхватил руками за талию, обнимая меня так же, как я держала ребенка Доусона и Бет. Эшли протянула короткую ручонку и, растопырив пухлые пальчики, потрогала подбородок Дэймона.
Как обычно, она приходила в полный восторг от того, что трогала его лицо.
Возможно, в один прекрасный день я буду держать на руках нашего ребенка. Кто знает? Но этот день наступит очень, очень не скоро, может, через десятилетия, да и вообще – наступит ли? Мысль о том, чтобы посвятить себя воспитанию ребенка, казалась нам обоим такой далекой, и это нас устраивало. Когда руки Дэймона плотнее обхватили мою талию, я знала, что мы будем счастливы и вдвоем, и втроем. Но вообще-то я надеялась, что третьим членом нашей семьи окажется котенок или щенок. По-моему, дети требуют слишком больших усилий.
Эшли снова посмотрела на меня, и я гугукала и улыбалась ей, ее маленькие губки в форме бантика раздвинулись в широкой улыбке, а темные зрачки в центре глаз внезапно засияли ослепительной белизной.
– Она особенная, – пробормотал Дэймон.
Этого у нее не отнять.
– А ты еще больше, – прошептал он мне на ухо, и я засмеялась, прижимаясь к нему.
Подняв голову, я посмотрела на сидящих в комнате. Ди. Арчер. Доусон. Бет. Потом я снова взглянула в сияющие глаза Эшли. Малышка наконец перестала ощупывать лицо Дэймона и положила голову мне под подбородок, издавая легкий щебет и, похоже, вбирая в себя все, словно губка.
Ди и Бет принялись обсуждать свадьбу – мою свадьбу – и то, на каких цветах мне следовало бы остановиться. Мне кажется, Ди мечтала о розовом. Арчер и Доусон сидели между ними, видимо, совсем сбитые с толку этим разговором. Улыбка, кажется, навсегда приклеилась к моему лицу.
Не важно, каким суровым могло оказаться наше будущее, но это была моя семья, и я сделала бы все, чтобы они оставались в безопасности, даже если один из них в настоящий момент обслюнявил мне всю рубашку.
Стук в дверь выдернул меня из моих мыслей, и когда мой взгляд устремился в другой конец комнаты, то наткнулся на Арчера.
– Кто бы это мог быть? – спросил Дэймон. – У нас все дома.
Дэймон встал.
– Понятия не имею. Давайте посмотрим.
Я продолжала смотреть на Арчера, и в животе у меня все оборвалось. Неужели?
Улыбка Арчера расплылась до ушей.
Когда я повернулась к двери, у меня перехватило дыхание, и тут в комнату вернулся Доусон. За ним шел кто-то, кого мы не видели с тех пор, как покинули Монтану.
Длинные ноги Люка стремительно внесли его в комнату, и, черт подери, он, похоже, стал еще выше с тех пор, как я видела его в последний раз.
– Ну, не наглость ли устраивать общий сбор и даже не позвать меня?
Я засияла и почти – почти – бросилась к нему, чтобы обнять, для чего было очень много причин. Но я этого не сделала, потому что знала: он не любит телячьих нежностей.
Однако Ди этого не понимала.
Она словно пружина взвилась со своего места и, подбежав к Люку, прежде чем тот успел что-то предпринять, заключила его в одно из своих самых эмоциональных объятий. Его слегка расширившиеся глаза встретились с моими, когда он посмотрел на меня поверх плеча Ди.
Было трудно назвать Люка другом, но мне хотелось так о нем думать, и мое сердце болело за него. Нам было известно, что сыворотка – сыворотка «Прометей» – не оказала на Надю того эффекта, на который рассчитывал Люк. В этом тоже «Дедал» облажался. В чем-то их намерения были хорошими, и, возможно, будь у них больше времени, там сумели бы разработать лекарство, которое уничтожило бы большую часть человеческих болезней.
Но счастливый конец случился не для всех.
Когда Люк наконец-то высвободился из крепких объятий Ди, он оказался передо мной и Дэймоном. В сущности, он даже на нас не смотрел, но разглядывал Эшли так, словно у меня в руках была какая-то новая особь.
Что так и было.
Я тихо спросила:
