— Мне хотелось разозлиться как следует. Я все твердила себе, что если я взорвусь и начну в ярости швырять вещи на пол и ругать тебя на чем свет стоит, то мне станет легче. Именно это я и собиралась сделать. Это всего лишь один вариант из того, что я замышляла, — поправилась она с горькой иронией, остановившись спиной к Лес. — Я разыграла в своем воображении несколько вариантов. И все они, уверяю тебя, — Триша резко обернулась лицом к матери, — все они были изумительно мелодраматичными. Я собиралась предстать перед тобой ироничной, оскорбленной, язвительной… И во всех вариантах я представляла себе, как выхожу из дома с клятвой, что ты видишь меня в последний раз.
— Я рада, что ты так и не выполнила ничего из задуманного, — улыбнулась Лес.
Сейчас она испытывала скорее сочувствие к дочери, чем чувство облегчения, что Триша так и не взорвалась.
— Но я сама не могу понять, почему не делаю ничего такого. Словно из-под меня выдернули ковер и я шлепнулась на пол и сижу, пытаясь решить, какой из ушибов больше болит. Ну, гордость… Это я сознаю. Но что еще? — Она безостановочно расхаживала по комнате. — На какое-то время я перестала мыслить ясно и здраво. Это случилось, когда я встретила Рауля. Мне было восемнадцать — или почти восемнадцать. Полностью сложившаяся женщина. И вот появился мужчина — красивый, старше меня, обаятельный, иностранец — все это так волнующе. Это была бы la grande passion, великая страсть. Перед нами стояло столько преград, которые надо было преодолеть, — возраст, разные культуры, происхождение, — но мы бы боролись за чувство, которое нас охватило. И все бы в конце концов уладилось, потому что мы по-настоящему были бы страстно влюблены друг в друга. — Триша прервала свое насмешливо-высокопарное описание воображаемого романа, остановилась и вздохнула, глядя в пол. — Все это звучит так глупо, не так ли?
— Нет, — сказала Лес. — Когда мне было шестнадцать, на Хоупуортской ферме работал молодой конюх. Я вздыхала по нему все лето, прекрасно понимая, что Джейк и Одра взовьются до потолка, да что там: откажутся от меня, если я выйду замуж за простого рабочего с конюшни. Но мука, которую я испытывала, была восхитительной. И заметь, он не имел обо всем этом ни малейшего представления. Для него я была просто дочерью большого босса. Но я воображала себе бог знает что, когда он седлал для меня лошадь или помогал мне сесть верхом.
Лес не стала рассказывать Трише, как увидела его в машине целующимся с какой-то местной девушкой. Это был жестокий удар, после которого она страстно и непримиримо ненавидела этого парня.
— Я понимаю, — закончила Лес, — что это было не совсем так, как у тебя, потому что ты сейчас старше, чем я тогда, но переживания те же самые.
— Как жаль, что ты не вспомнила этого раньше. Хотя я, наверное, не стала бы тебя слушать. — Триша горько и насмешливо вздохнула, иронизируя сама над собой. — Одна из моих подруг предположила, что я просто пережила то же самое, что и многие девушки, которые увлекаются знаменитостями, — рок-звездами или футболистами. Привлекает не сам человек, а его слава. Может, она права. Я готова согласиться, что именно это чувство и толкнуло меня к Раулю. Но я не могу заставить себя смириться с тем, что его заполучила ты.
— Триша, мне бы очень хотелось сказать что-нибудь такое, что утешило бы тебя. Но тут ничего не скажешь. — Лес не поднимала глаз, разглядывая свои руки.
— И я не могу вести себя как хороший спортсмен, который, проиграв, поздравляет противника, и сказать, что я рада за тебя. Ну, дескать, лучший мужчина… достается достойной женщине… побеждает сильнейший и всякую такую чушь. Это совсем не то, что я чувствую.
— Я не ожидала, что ты это скажешь.
Триша вновь подошла к дивану и села, двигаясь так, словно на плечах у нее лежала непомерная тяжесть. Она наклонилась вперед и оперлась локтями о колени, словно ей было нелегко выдерживать вес тела.
— Наверное, мне так тяжело еще и потому, что я понимаю: теперь ты и папа никогда уже больше не будете вместе. После того как ты завела любовную связь с другим мужчиной, он не захочет вернуться обратно. Если бы ты ждала его, то, может быть…
— Ты понимаешь, что ты говоришь? — нахмурилась Лес. — Значит, ты думаешь, если бы он пожелал вернуться, я тут же должна была простить его и забыть, что он бросил меня, чтобы жениться на другой женщине? Но мне он другого мужчину простить не может. Куда же подевались все твои современные взгляды, твой протест против двойных стандартов?
— Это не я так думаю, а отец, у которого до сих пор сохранились старомодные взгляды. Я знаю, что именно так он и видит отношения мужчины и женщины, — объяснила Триша и хмуро замолкла. — Все равно это не имеет никакого значения. Папа не собирается бросать Клодию, особенно сейчас, когда появился ребенок.
— Ребенок, — пробормотала Лес.
— Да. — Триша подняла на нее глаза. — Я считала, что ты уже знаешь. Теперь у меня есть новый братец, Аллен Томас. Он родился прошлой ночью. Па присутствовал в родильной палате. Стоило послушать, какой у него был голос, когда он позвонил мне сегодня утром. Он говорил так, словно младенца родил он сам, а не Клодия.
Лес не могла не вспомнить, что Эндрю даже в голову не пришло остаться с ней, когда она рожала Роба и Тришу. И она поняла, что он сильно изменился.
— Я рада за него, — сказала она. — Именно так и должно быть.
— Честно говоря, я отчасти и приехала так рано, чтобы успеть посмотреть на своего новорожденного братца. А сюда заглянула, чтобы взять свою машину. — Триша замялась и глянула на чемоданы, которые Рауль оставил стоять в гостиной. — Думаю, будет лучше, если я останусь на выходные у папы.
— Уверена, что он будет рад. — Лес огорчало, что Триша испытывает подобные чувства, но она понимала: дочери понадобится немалое время, чтобы свыкнуться с новой ситуацией. — Когда увидишься с Эндрю, передай ему мои поздравления.
Вскоре после того, как Триша уехала, в гостиной вновь появился Рауль.
— Я видел, как Триша уезжала на своей машине, — сказал он.
— Да, она останется на этот уик-энд у своего отца. Однако со временем все это уладится. Мы расстались с ней в относительно хороших отношениях, — добавила она быстро, чтобы показать Раулю, что не огорчена и не озабочена.
Внезапно ее охватило беспокойство. Понравится ли Раулю место, где он будет теперь жить? Лес нервно сложила ладони, слегка потерев их одна о другую.
— Что тебе сейчас хочется? Выпить немного? Или, может быть, лучше я сначала покажу тебе дом, чтобы ты мог сразу расположиться?
— Посмотрим дом. — Рауль поднял чемоданы, стоящие у его ног.
Лес одолевало детское нетерпение. Хотелось побыстрее показать Раулю свой дом. Отчасти из гордости за свое жилье, а отчасти из потребности убедиться, что оно ему понравилось.
После беглого осмотра Лес привела Рауля в свою спальню.
— Вот здесь я и живу. Я освободила шкафы, чтобы было место для твоих вещей. И два выдвижных ящика в комоде — пустые. Если тебе понадобятся еще ящики, я велю передвинуть сюда комод из другой спальни…
