— Они идут по камням, — ответил Найл. — Это вам, паукам, все равно, где лапы ставить, вы и по потолку бегом можете мчаться, а людям трудно в таких местах. Когда они выйдут к долине муравьев, то начнут двигаться быстрее.
— К этому времени мы как раз выйдем к озеру рядом с Дирой.
— Можешь прибавить к своим расчетам еще два дня, Дравиг. В долине муравьев они наверняка пару дней отдохнут после трудного перехода.
— Это плохо, — ответил смертоносец. — За последние два месяца мы дважды охотились в Дире. Теперь там не найдется пищи для армии…
— Тогда придется идти им навстречу…
— Придется.
Дравиг приказал землекопам оставить яму как есть и начинать копать следующую. На дне импровизированного колодца уже блестела лужица воды. Утром походная колонна пройдет мимо рукотворных водоемов, пауки на ходу утолят жажду, а еще через пару дней сыпучий песок начисто уничтожит следы человеческого труда.
— Скажи, Посланник Богини, — спросил Дравиг, — если пауки, которые идут с людьми, взнузданы, то почему на них нет никакого груза?
— Не знаю, — пожал плечами правитель, — возможно, люди хотят вывезти на них военную добычу.
— Что такое «военная добыча»? — не понял смертоносец.
Найл задумался. Как можно объяснить, что такое «добыча» пауку, не способному понять, что такое «собственность»?
— Ну… Ты, наверное, заметил, что у людей всегда есть одежда, обувь, какие-то инструменты, что люди стремятся иметь в своих домах лежанки, столы, стулья?
— Да. Стремление обложиться… предметами считается одним из признаков… человека.
Найл поморщился. В языке пауков не было понятия «вещь». Смертоносцы называли «предметами» все, что можно было двигать, и «землей» — все, что сдвинуть со своего места нельзя. Было еще понятие «гнездо», примерно то же для паука, что и «дом» для человека, — вот и все общие слова. Даже образа «человек» пауки не воспринимали. Для них существовал «слуга». «Неудачный слуга» означало «раб»; «дикий слуга» — «свободный человек». Вот и все градации для «двуногих». Еще было понятие «еда» — это про пленных. В принципе, этим образом можно воспользоваться и для слова «добыча», но вот только ни оружие, ни одежду, захваченную в бою, люди обычно не едят. Поначалу Найлу даже просто разговаривать с пауками было неприятно. Потом обидные оттенки образов постепенно стерлись.
— Так вот, Дравиг, эти люди хотят захватить «предметы», принадлежащие жителям города, и вывезти к себе.
— Понятно…
Ничего паук из объяснения Найла не понял. Для него представление о том, что какой-то «предмет» может кому-то «принадлежать», было таким же бредом, как для человека заявление о том, что луна или солнце принадлежат кому-то одному.
— У меня к тебе просьба, — сменил правитель тему разговора. — Мои стражницы очень устали. Может, ты отдашь приказ паукам нести их дальше на спине?
— Тогда некоторые из смертоносцев устанут сильнее… Ты разрешишь им подкрепить свои силы?..
Смысл вкрадчивого вопроса крылся в «неголосующих гражданах». Они несли припасы для людей, и груз их облегчался с каждым привалом. Почему бы и не скушать парочку для общего блага? Дравиг ненавязчиво предлагал заплатить за стоптанные ноги женщин жизнями рабов. Будь на месте правителя принцесса Мер лью, она, пожалуй, не колебалась бы ни секунды. Эта очаровательная девица для достижения цели готова жертвовать всем, чем угодно. Но для Найла жизнь человека оставалась дороже любой цели.
— Извини, Дравиг, что отнял твое время. Мои стражницы пойдут пешком.
— А ты, Посланник Богини?
— Для меня пустыня — дом родной, — рассмеялся правитель. — Я здесь отдыхаю. Хотя идти предпочел бы ночью…
— Ночью холодно, — ответил Дравиг, — трудно двигаться.
Ничего удивительного: раздавшись в размерах за последние столетия в тысячи раз, пауки, тем не менее, оставались холоднокровными существами. Подвижность их сильно, если не полностью, зависела от климата и погоды.
— А нам днем жарко, — в тон ему сказал Найл, — трудно двигаться.
Дравиг с чисто паучьей невозмутимостью проанализировал ситуацию и сообщил:
— Извини, Посланник Богини, но я не могу отпустить тебя одного. Здесь это опасно.
— Да я здесь почти всю жизнь прожил! — возмутился правитель. Отказ тут же возбудил у Найла жуткое желание прямо сейчас, по холодку, пойти вперед. А прихода колонны он дождется на месте следующего привала, отдыхая в тени.
— Мы слишком ценим тебя, Посланник Богини, — попытался смягчить запрет Дравиг.
— Я Посланник Богини, а не слуга, — добавил правитель твердости в разговор, — со мной ничего не может случиться.
— Ты волен поступать как пожелаешь, Посланник Богини, — с внезапным смирением ответил паук, — но как ты убедишь в своей правоте стражниц?
Найл взглянул на недвижно лежащих женщин и рассмеялся:
— Ты прав, восьмилапый, до утра их с места не поднимешь.
На такое обращение Дравиг вполне мог обидеться, но, уловив дружелюбные эмоции в словах, выразил ответную привязанность. И застыл на месте, вступив в мысленный контакт с Асмаком. Начальник воздушной разведки спрашивал, когда отправлять следующий воздушный шар.
Утром армия понесла первые потери. Нет, никто на них не нападал, никто никого не ел. Хотя, не будь Договора, Дравиг наверняка предпочел бы сожрать ненужных больше землекопов.
— Завтра вечером мы выйдем к Дире. Там есть пресная река. Поэтому землекопы нам больше не нужны, — скорее Найлу, нежели десяти мужчинам объяснил смертоносец. — Благодарю вас за работу. Можете возвращаться к ладьям. Два раба понесут для вас припасы.
Люди, поняв, что их отпускают, радостно попадали на песок. Их можно было понять — им выпал тяжелый двухдневный переход и целая ночь непрерывной работы. Между тем пустыня никому не прощает слабости…
Найл пинками заставил их подняться и отправил обратно к морю по ясно видным следам прошедшей армии. Но правитель остался больше чем уверен, что, зайдя за ближайший бархан, они попадают и уснут… Потом съедят припасы и еще немного отдохнут… А потом останутся среди песка без пищи и воды. А это — смерть. Даже если они вернутся сюда и снова выроют колодцы, то это будет всего лишь оттяжка времени. Но не может же он гнать их до самого побережья!
Найл вспомнил последний разговор с принцессой Мерлью: каждый человек имеет право выбирать свою судьбу. Эти десять мужчин могут собрать оставшиеся силы, дойти до побережья и там отдыхать сколько душе заблагорассудится, и прожить еще много, много лет. А могут начать отдых прямо сейчас — и умереть. Выбор за ними. Если они выберут смерть, то какое у него право заставлять их через силу спасать свою собственную шкуру? Они — свободные люди.
Смертоносцы, словно демонстрируя беспредельную выносливость, шли весь день без единого привала. Вечером Найл обнаружил, что два раба и одна женщина из гвардейцев исчезли. Правителю и в голову не приходило следить за людьми во время перехода. Скорее всего, те просто отстали. Значит, трое погибших — если люди не смогли идти вместе с остальными, то добраться до побережья им и подавно воли не хватит.
