Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Стиль Дубравкина… Он, едва вбежав, прямо ко мне. С обвинением сразу и без отговорок:
— Каждая десятая бочка!.. Каждая десятая!.. Вот где ты прокололся, сука! Конец тебе!
Он размахивал рукой, тыча в меня пальцем. А четверо его людей с автоматами наизготовку.
Кто-то стукнул ему насчет «десятой» бочки. Подшепнули. Насчет моей доли. Это известный мой навар, если я в срок и точно поставляю горючку… А Дубравкину слуха достаточно! Шепотка достаточно! И доказывать больше ничего не надо… Он примчался уже арестовать. По законам войны.
В такую минуту жизнь копейка. Он кричал про трибунал, но они бы не довезли до трибунала — я бы здания трибунала даже издали не увидел. При малейшем осложнении на дороге — пуля мне. Его стиль! Сначала Дубравкин напал бы на выдвинувшихся где-нибудь в зеленке чичей… Ввязался бы в бой, а я… а я был бы расстрелян по ходу дела. По ходу боя. Как бы взятый вместе с чичами. За невозможностью успеть рассмотреть. Ух, как он меня ненавидел.
Он, полковник, должен терпеть от какого-то майоришки. От бензинщика! Облизывать делягу?.. Даже генералы этого Жилина терпят, но он, полковник Дубравкин, терпеть не станет! Первая же пуля! И выбросить его по дороге… И чтоб ночным зверушкам… Чтоб объели… А все честные вояки вперед, вперед! Бить чичей!
Дубравкин слишком спешил… Он был эффектен, в полной форме полковника, не в камуфляже. Он прямо ворвался. Всех на прицел!.. Взять… Схватить.
Чеченцы кучкой забились в угол, выставив автоматы. Ну, эти за так жизнь не отдадут… Хотя и лояльные, они насторожились. Они никак не думали, что облава только из-за меня. Они думали о себе. У одного чеченца зубы стучали. Клацали. Прямо бой часов… Второй чеченец даже шикнул на него… Тот заткнулся. А потом опять заклацал.
Чеченцы могли с перепуга вдруг устроить ненужную пальбу, и Дубравкин все отлично понимал… Однако же и спасовать он, полковник, одетый по полной форме, тоже не мог.
Он продемонстрировал, что он проводит краткую ревизию стройки. Проверяльщик!.. Оглядел вяло растущие стены… Мусор… Битые кирпичи.
— Строишь? — спросил.
— Так точно, товарищ полковник.
Ответил, как положено.
— А эти кто? — спросил. — Они к тебе?.. За чем явились?
— За мазутом. Они мирные. Из Грозного… Надо же задабривать их. Политика, вы сами знаете…
Дубравкин смотрел прямо в их выставленные дула. Одно из дул смело тронул, отвел ладонью. Не знал, к чему еще придраться. Про их автоматы — ни слова. Глазом не моргнул. Чеченцы, мол, и есть чеченцы… Полковник не хотел сейчас просто так, впустую, орать. Сохранил лицо.
Стоял.
— Ладно, — сказал. — Поживи еще денек, майор. Поживи… Завтра-послезавтра, однако, жди меня с ордером на арест.
И добавил:
— Может, застрелишься, майор?.. Честь спасешь.
Уходя, посмотрел выразительно. Все сказал… В его глазах я уже труп… Завтра приедут и заберут делягу Жилина. Барыгу Жилина… С ордером приедут, подписанным генералом Н-овым… С целым взводом сопровождения.
Ушел. Ушли и его люди… Погромыхали вновь ногами по черной лестнице. И тут же зарычали их моторы… Уехали, как и приехали, двумя джипами.
Один из чеченцев бросился ко мне.
— Са-аашик. Са-аашик… Он тебя уделает, Сашик.
— Не уделает.
— Убей его первым, Аллахом прошу… Сашик!.. Богом единым, если хочешь, прошу.
Но я — майор Жилин, только и всего. Я на Кавказе.
А холодом обдало — вот, мол, оно как! Нежданно-негаданно меня отодвинуло на самый край… Ну, Бабушка, придется еще разок глянуть тебе прямо в лицо.
— Тебя никто не спасет! — вопил чеченец.
Спас случай.
В этот же день Дубравкин атаковал — напал на спустившийся с гор чеченский отряд… Зачем?.. А просто из злости. Эти чичи, очень возможно (у Дубравкина все легко увязывалось!), сползли с гор на своих тощих жопах, чтобы подыскать себе машины… А заправятся они, купив бензин у этого деляги Жилина, — хрена вам!.. Больше вы ничего у него не купите. Жилин труп… Да и вам, чичи, я сегодня задам!
Дубравкин так создан. Фанатика словно бы кто торопит. Проходя со своим полуполком неконтролируемый клин зеленки, Дубравкин приметил там чеченцев. Спускаются с гор… И как компактно!.. Он должен был о чичах немедленно сообщить по начальству. Вместо этого он только похехекал, отказала, мол, рация… Ах, как плохо, когда рация отказывает!.. После чего с пылу с жару чичей атаковал.
Можно сказать, и сослепу… Потому что боевиков было многовато. Но не мог Дубравкин удержаться. У него задергалась левая ягодица, как всегда перед жарким делом. Хотелось! И надо отдать полковнику должное — профи, он дело знал. Он знал, что эти боевики хороши в засаде. В атаке хороши!.. Голодные, зазябшие, в заношенной и подванивающей одежде, они мечтают сами напасть… и под крики «Аллах акбар!» стрелять, бить, крушить, жечь. Чтобы так или иначе поиметь оружие! продовольствие! и славу!.. Они прекрасны были бы сейчас в атаке.
Однако, проделавшие трудный спуск с гор и будучи сами атакованы, голодные боевики не могли быть стойки. И они начали разворот. Заторопились уйти в горы, чтобы там выждать. Или чтобы поискать с гор другой сход вниз — другой, более сытый и спокойный спуск.
Вояка Дубравкин тут же ситуацией разворота воспользовался. Как можно упустить хрестоматийный шанс!.. Отступать чичам назад, в гору по тропе, трудно. Всем никак не успеть… Дубравкин разделил своих на два отряда, менее батальона каждый. По полсотни солдат, совсем ничего… Разделил и велел быстро обойти врага и справа, и слева. И отрезать замешкавшуюся часть отступающих от гор. Обычный двусторонний обход, переходящий в охват!.. Классика.
Скорое нападение оказалось удачным… Уже через час полковник Дубравкин, покуривая сигарету и молча, смотрел на движущихся к нему с поднятыми руками чеченцев… Первая партия… Десятка полтора… Вместо того чтобы, как обычно, рявкнуть: «Пленных не брать!..» — вместо этого Дубравкин сладко затянулся сигаретным дымом. Ему хотелось молчать. И он сделал только какой-то невнятный взмах властной полковничьей рукой… Жест… Который мог быть прочитан, как «Пусть пленные подойдут поближе!» — и чичи подошли. Все таким же мелким-мелким шагом и с поднятыми руками. Впереди было трое.
У одного из этих троих упали штаны… брюки осели до самой обуви. До ужасно грязных ботинок… На чиче оказались длинные неряшливые трусы, зато на поясном ремешке опрятный, предельно чистый складной АК-74. (Одна из модификаций семьдесят четвертого года.) Новенький… Нарядно сверкающий на солнце.
Никто не успел… Чеченец передернул автомат на грудь и очередью полоснул, почти не глядя. Однако же имея в виду ту группку, среди которой Дубравкин. Он только в полковника и попал, прежде чем его самого изрешетили… Двумя или тремя пулями попал. В грудь… Полковник Дубравкин умер не сразу… Его положили на носилки и чуть ли не бегом понесли. Он уже бредил… В бреду он бился с врагами. И скрежетал зубами по поводу солярки, проданной кому-то на сторону майором Жилиным. Всюду враги, мать их! — выкрикивал он.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
