Луна теряла свою силу, и вместе с ней терял свою силу оборотень. Но пока потеря сил лишь подстегивала его ярость и жажду крови. Нынешняя ночь вполне могла стать решающей. Не сегодня, так завтра все должно было закончиться. Так или иначе. Это понимал ведун, это понимал жрец, это понимали все, кроме, пожалуй, главного виновника переполоха. Но сегодня ночью это должен был понять и он.
Ведун не пошел к потайному выходу из замка, он и без того знал, кто пройдет по нему сегодня ночью. Можно было, конечно, перехватить оборотня прямо на выходе и слегка упростить себе задачу, но ведун не хотел этого делать. Без веских на то причин. Просто не хотел, и все. Он чувствовал, что сегодня ночью они встретятся и так.
Конечно, Хранители и наставник вряд ли одобрили бы такой подход к делу, но сейчас они были далеко, и ведун, углубляясь в лес, старался не думать о том, как на его месте поступили бы они.
Он просто наверняка знал, что они поступили бы по-иному.
«Можно и нужно прислушиваться к своим чувствам, но нельзя подчиняться их власти». Так говорил наставник. Ведун помнил об этом и всегда старался следовать наставлениям.
«Каждое мгновенье ты должен отдавать себе отчет в том, что ты делаешь и зачем, и сверять свои действия с той целью, которой служишь. Только так ты сможешь победить и удержать в подчинении главное Зло в своей жизни, то Зло, которое кроется в тебе самом».
И вот теперь ведун пытался ответить самому себе, почему вместо того, чтобы подкараулить и убить оборотня у подземного хода, он все дальше уходит в лесную чащу. Прочь от замка, в сторону от деревни, где остались беззащитные люди. Откуда у него эта безумная уверенность в том, что оборотень сам будет его искать? Ведун раз за разом спрашивал себя и не находил ответа.
Он чувствовал, что с ним что-то происходит. Что-то такое, чего ему не доводилось испытывать ни разу в жизни. Сила намного белее могущественная, чем все те, с которыми он сталкивался до сих пор, подчинила его себе и заставляла теперь делать то, чего он никак не должен был делать. Это не было тем Злом, о котором не раз напоминал ему наставник, ведун это чувствовал, но от этого ему было не легче.
Продравшись сквозь заросли орешника, ведун вышел в центр небольшой поляны и остановился. Нужно было поворачивать назад. И он знал, что повернет. Только постоит еще немного, совсем чуть-чуть… подышит немного ночной прохладой, послушает шелест листвы, а потом вызовет в себе дух леса и…
Зашуршали раздвигаемые кем-то ветви орешника. Ноздри ведуна дрогнули, он втянул влажный ночной воздух и досадливо поморщился. Ветер дул ему в спину и, если бы он не был так безрассудно погружен в собственные перживания, то заметил бы чужой запах гораздо раньше.
Шуршание у него за спиной утихло. Ведун сделал глубокий вздох и медленно обернулся.
В десяти шагах от него стоял Отмир. Темный плащ скрывал его фигуру, оставляя открытой взору лишь руку, сжимающую рукоять меча. Сильный порыв ветра разогнал тучи, в образовавшийся прогал выглянула непривычно яркая луна. Княжич прищурился, будто в глаза ему ударил солнечный свет. Ведуну подумалось, что Отмир, похоже, видит в темноте не хуже, чем он сам.
— Не ожидал? — голос молодого князя звучал совершенно спокойно. Брови его были решительно сдвинуты. — Думал встретить чудовище?
— В общем, да, — помедлив, кивнул ведун. — Давно ты узнал?
— Какая теперь разница? У нас мало времени, поэтому я, если не возражаешь, сразу перейду к делу. Ты знаешь, кем была моя мать? — Отмир вгляделся в лицо ведуна и удовлетворенно кивнул. — Вижу, знаешь. Значит, разговор будет простым. Уходи, ведун. Уходи прямо сейчас. Ты все равно не сможешь сделать то, зачем пришел.
— Это почему же? — холодно осведомился ведун.
— Потому что ты не должен этого делать! И то, что ты сейчас здесь, а не там, — Отмир ткнул пальцем куда-то себе за плечо, — …доказывает, что ты и сам это понимаешь.
— А то, что ты здесь, доказывает, что Инциус совсем спятил, — качая головой, продолжил в тон княжичу ведун. — Вот уж этого я от него не ожидал!
— Оставь жреца в покое! — с угрозой в голосе процедил Отмир. — Он тут не при чем. Я сам… — он замер на мгновенье, а потом, сверкнув глазами, отрывисто бросил ведуну: — Уходи!
— Меня прислали сюда, чтобы убить оборотня, — медленно проговорил ведун, не спуская глаз с Отмира. — И я его убью.
— Ошибаешься, ведун! — княжич выпустил рукоять меча и, расправив плечи, глубоко вздохнул. По губам его скользнула снисходительная полуулыбка. — Знаю, о чем ты сейчас думаешь. Но не забывай, ЧЬЯ кровь течет в наших жилах. Тебе будет не так-то просто со мной справиться.
— Ты не боишься смерти? — в глазах ведуна появилось странное выражение, в котором смешались интерес, удивление, недоверие, надежда…
— Нет, — не задумываясь, ответил княжич. — Инциус говорил, что каждый человек сам назначает цену собственной жизни. Отдав товар по той цене, которую сам назначил, глупо о чем-то сожалеть.
— И какова ж цена твоей жизни? Спасение человеческого рода?
— Нет, — усмехнулся Отмир. — Так высоко я не мечу. Хотя это тоже неплохая причина для того, чтобы рискнуть жизнью.
— Расстаться с жизнью, — поправил его ведун.
— Это мы еще посмотрим, — нимало не смутившись, отрезал княжич.
— Тебя послал не Инциус? — в голосе ведуна появилось сомнение.
— Инциуса раздирают сомнения, — княжич печально покачал головой. — Он вызвал тебя, хоть и знал, что тебе нечего здесь делать. Он не знает, на что решиться. Не знает, какое действие будет правильным.
— А ты знаешь?
— Я не могу разговаривать с Богами. Я слышу только собственное сердце, и оно привело меня сюда. Может быть, я и вправду слишком самонадеян, и мне не суждено пережить эту ночь. Это не главное. Главное то, что я сделаю все, что в моих силах, и если после этого Боги не пошлют мне удачу, я умру со спокойной душой.
Ведун сделал шаг к Отмиру, тот не шелохнулся.
— Даже если я сейчас уйду, ты все равно умрешь. И умрут еще многие люди, прежде чем… зло будет остановлено.
— Не нам с тобой судить, что есть зло, а что добро, — веско заметил Отмир. — Но даже если ты прав, зло нельзя остановить злом. Ненависть не уничтожит ненависть. У меня есть против нее другое оружие.
Ведун с печальной улыбкой покачал головой.
— Инциус заморочил тебе голову… — голос ведуна потонул в шуме листвы. Резкий порыв ветра качнул стоявшие вокруг поляны деревья. Луна снова скрылась за тучами, и лес погрузился во тьму.
Для ведуна это, впрочем, не имело никакого значения. Он прекрасно видел все, что происходило вокруг, и даже сквозь шум листвы его ухо уловило едва слышный звук. Он сделал резкий, короткий вдох и, учуяв знакомый запах, непроизвольно напрягся. По спине у него забегали мурашки. Кровь бешеным потоком понеслась по жилам, наполняя тело готовой вырваться наружу гудящей силой. Предвкушение наполнило душу сладостным трепетом, теперь главное было — сдержаться…
