Белбородко нажал на спуск.
Людины вновь принялись отбивать поклоны.
– Теперь он – глава вашего рода, ведун, – сказал Степан, немного подождал для приличия и пошел прочь, туда, где, охваченный стеной из телег, развернулся воинский стан.
Кто знает, что ждет его впереди. Быть может, он не переживет следующего дня, быть может, даже этой злой ночи. Но одно Степан знал точно – в этом новом для него мире он не станет наживаться на беде и надежде таких далеких и таких близких, по-детски наивных и по-стариковски недоверчивых людей, его соотечественников.
Ветер усиливался. Степан зябко поежился и пошел быстрее.
Эпилог
Отряд шел рысями по хорошо наезженному тракту. Вокруг, словно исполинские идолы, стояли вековые ели. Кто прорубил эту просеку, Степану так и не удалось выяснить. Вои только хмыкали или пожимали плечами. А Радож, ехавший в обозе, очнувшись после двухдневного беспамятства, так вообще выразился в том смысле, что такой дядька, как Степан, не должен задавать идиотские вопросы, а то язык отсохнет или что другое… Тракт вел в Куяб, и в этом было его назначение, а откуда он взялся, про то леший знает да птица-ворон, живущая тысячу лет. На том Степан и успокоился. Мало ли еще вопросов возникнет, по каждому голову ломать никаких мозгов не хватит.
Впрочем, с одним вопросом надо бы разобраться. Белбородко пришпорил смирную лошадку каурой масти, подаренную ему новообретенным начальством, и поравнялся с Любомиром.
– Ты будто спросить о чем хочешь, – усмехнулся тиун.
Степан утвердительно кивнул:
– Помнится, мне причитается пятая часть золота, что передал тебе Азей.
Тиун, хитро сощурившись, принялся крутить ус:
– Золото, говоришь? Добре, добре… А с чего ты взял, что отдал он мне то золото?
И правда, с чего? Сундука не видел, монеты не держал…
– Так ведь взял ты меня в дружину, вот и выходит…
– Востер ты умом, – покачал головой тиун, – правду говоришь, было у ведуна золотишко, вот только…
Степан вопросительно посмотрел на него:
– Что – только?
– Только ты здесь при чем? Мы договаривались как? Что ты мне это злато принесешь. А вышло что? Ведун сам подобру-поздорову отдал.
– Так и отдал?!
– А то, – подал голос Алатор, ехавший с другой стороны от тиуна, – мы ему сказали, что если отдаст, то в Куяб его возьмем.
– Ну?
– Он и отдал.
– Так он что, этот тать, в обозе, что ли, едет? – возмутился Степан.
Алатор засмеялся:
– Да ни, на что он нам. Людинам его вернули, пущай шкуру сдерут, заслужил. Мы ведь не клялись, а так…
Некоторое время Степан переваривал услышанное.
– И что же, выходит, я тебе еще за сброю и коня должен? – обратился он к тиуну.
– Да ни, – засмеялся Любомир в тон Алатору, – то мой подарок, глянулся ты мне. А о злате не печалься, еще добудешь.
– И на том спасибо. – Степан причмокнул и так сдавил бока каурого, что тот полетел, как стрела.
Елки мелькали со скоростью курьерского поезда, ветер бил в лицо. Бешеная скачка привела мысли в порядок. Степан осадил коня, спрыгнул и повел в поводу. Бедный скакун весь взмылился, бока тяжело вздымались.
«Будем считать, что въездную подать я заплатил, – думал Степан, – остается найти свое место в этом затерянном мире».
Конь влажными губами ткнулся ему в лицо, фыркнул. Степан потрепал его по холке:
– Ничего, каурый, прорвемся. Может, это даже не испытание, а шанс. Шанс начать жизнь заново, без денег и документов.
Он вскочил в седло и шагом пустил коня навстречу появившемуся вдалеке отряду.
2004 г.
