Книга Век воли не видать - Василий Головачев

Вертолёт запаздывал, и Волков нервничал. Он ещё никогда никого не подводил в жизни, железно выполняя обещания, и неприбытие «вертушки» считал чем-то сродни предательству.

– Будем в двенадцать, Николаевич, – подтвердил начальник полётов Абаканского центра боевого применения гражданской авиации. – Прилетит «Ансат», заберёт вас всех, не переживай.

Волков опустил мобильный телефон, посмотрел на Талгата.

Оба стояли в низинке между скалами, куда выходил лаз из пещеры с ледяным потолком, и смотрели в распадок. Вертолёт мог сесть только там, и по буеракам компании надо было спускаться к нему метров двести.

– Если нас заметят в момент спуска…

– Ничего, старик, прорвёмся, – хладнокровно сказал араб, подставляя лицо утреннему солнышку. – Вряд ли Охотники умеют прыгать по скалам как горные козлы. Вернётся Данияр, да ещё не один, они устроят преследователям такой цирк, что мало не покажется.

– Формотранс? – прищурился Волков.

Талгат кивнул.

– А ты владеешь этим… колдовством?

– За кого ты меня принимаешь? Если бы я владел формотрансом, ты бы передо мной сейчас не стоял живой. Я в этом деле глухонемой.

Сергей Николаевич скупо улыбнулся.

– Я тоже, иначе и ты передо мной сейчас не стоял бы живой. Сколько мы побегали друг за другом по арабским пустыням и горам? Не вспомнить. Не понимаю, почему наши не возвращаются. В Америке давно ночь.

– Пойдём к своим, полковник, они уже близко.

– Расчёт?

– Интуиция.

Спустились под землю, провожаемые взглядами Кости, Харитоныча и Валентина, что замаскировались в скалах вокруг лаза и выполняли роль боевого охранения.

В гроте-пещере с волшебным ледяным потолком, усеянном каплями и наплывами льда красивого волнового рисунка, пропускающим голубой свет, ничего не изменилось.

Валерия и Роберт Салтанович о чем-то тихо беседовали, сидя на каменных обломках. Прохор, Устя и Данияр лежали бок о бок в неподвижности.

Волков обошёл всех троих, шевеля бровями, потом подсел к беседующим.

– Что обсуждаем?

– О жизни разговариваем, – сконфузился Царь Салтан. – Если честно, я многое поменял бы в прошлом. Может, и в спецназ не пошёл бы.

– Многие хотели бы исправить свои ошибки, – поддержала собеседника Валерия. – Дан об этом не раз говорил.

– К сожалению, никому не удаётся откорректировать прожитую жизнь. – Волков помолчал. – Возможно, даже богу. Если бы нас с детства учили не делать ошибок, и сожалеть о прошлом не пришлось бы.

– В молодости никто об этом не задумывался, – покачал головой Роберт Салтанович.– Сил много, всё хочется попробовать, особенно запретное, в мозгах ветер. Я вот так и не одолел вредные привычки, а мог бы их и не растить.

– У вас есть вредные привычки? – не поверила Валерия. – А с виду вы очень положительный человек.

– Курю много, – осклабился бывший спецназовец группы «Альфа». – Сквернословлю, рискую напропалую, ужинаю поздно.

Валерия рассмеялась.

– Насчёт риска это ты верно заметил, – хмыкнул Волков. – Сколько раз из могилы тебя вытаскивали.

– Так ведь и я в долгу не оставался?

– Разве что. А шутка насчёт позднего ужина, типа – ужин отдай врагу, неправильная. На самом деле ночью желудочно-кишечный тракт продолжает исправно работать и освобождать организм от ненужного. Если ешь в меру – никакого жира не накопишь.

– Я не знал, – обрадовался «старый конь спецназа», – теперь буду есть на ночь без опаски.

– Да и насчёт ругани можно поспорить. Немцы из Кильского университета установили: когда человек ругается, у него повышается уровень эндорфина.

– Чего?

– Гормон такой, его называют гормоном радости. Он, кстати, выделяется и когда человек счастлив.

Роберт Салтанович заржал.

– Значит, чем больше я ругаюсь, тем больше счастлив?

– Опять же в меру, старик, в меру.

Где-то далеко в горах послышался гром.

Все замолчали, навострив уши.

Гром повторился, уже ближе, перешёл в лопотание.

– «Вертушка»! – вскочил Волков. – А обещали прилететь в двенадцать.

В дальнем конце пещеры, выходящем в горы, появился спешащий Валентин, на бегу поднял руку.

– Сергей Николаевич, «вертушка»!

– Слышу, надо просигналить лётчикам.

– Это военная «вертушка», «ночной охотник».

– Ми-28Н, что ли?

– Он самый, рыщет над той пещерой, откуда мы ушли.

– ЗРК бы сюда, – сквозь зубы процедил Роберт Салтанович, – типа «Иглы-2М». Это ты не додумал, Николаич, надо было захватить…

Саблин вдруг сел. Прохор рядом с ним тоже.

– Что за суматоха?

– Вернулись! – взвизгнула Валерия, бросаясь к мужу.

Волков быстро подошёл к лежащим, цепко глянул на Прохора.

– Вы… ещё… не наш?

– Надеюсь, не ваш, – скривил губы Прохор. Указал на потолок. – Вертолёт?

– Военный, – оскалился Роберт Салтанович. – За нас принялись всерьёз. Почему так долго не возвращались? Десять с лишним часов ждём.

– Возвращались кружным путём, – сказал Саблин, вставая. – Никто не предполагал.

– Удалось обезвредить Админа?

– Удалось, позже расскажу. Пойдёмте, посмотрим на «вертушку». Может, полетает часок и улетит?

– Я с вами, – вцепилась в его локоть Валерия.

– Подожди здесь, родная. Талгат, останься с ней, пожалуйста.

Араб успокаивающе взял женщину под руку.

Вылезли наружу, прислушиваясь к гулу нарезающего круги над горами вертолёта, понаблюдали за ним.

Это и в самом деле был не пассажирский, а боевой вертолёт, новейший Ми-28Н, прозванный самими лётчиками «ночным охотником». Вооружённый с ног до головы, он мог поспорить с воздухе с иным самолётом, а уж с вертолётами других стран расправлялся играючи. В километре от наблюдавших за ним людей он крутанулся с лихим разворотом и выпустил ракету.