Тут он услышал какой-то тихий шелест, заставивший его насторожиться. По спине Кухулина побежали мурашки. Звук доносился откуда-то сзади и не походил на прикосновение или чувство. Это была настоящая магия, принесенная дыханием ветра.
- Стойте! - воскликнул он.
Бригид сейчас же подняла руку и велела всем замереть.
Полностью сосредоточившись на том, чтобы слушать, Кухулин задействовал даже те плохо развитые сверхъестественные чувства, которыми обычно не пользовался. Ясный звук послышался сверху, со скалистого склона, мимо которого проходил их путь, а затем исчез так же внезапно, как пришел. Воин огорченно вздохнул и выругал себя за неспособность. Блуждая по царству духов, он был словно младенец среди взрослых. Разочарованный, Кухулин вновь двинулся вслед за Бригид и уже хотел было велеть всем идти вперед, когда отчетливо ощутил ответную информацию. Она исходила с другой стороны склона, то и дело пролетала над ним, обострив все чувства.
Кухулин поднял голову и указал в нужную сторону.
- Там что-то есть.
Воин и охотница вместе пошли вперед. Они перевалили через горный хребет и с удивлением увидели, что лесная чаща здесь обрывается. Поляна, покрытая травой и цветами, имела не больше дюжины шагов в ширину. Она была окружена деревьями, в которых Кухулин узнал древние дубы, а не высокими внушительными соснами, которые росли по всей территории, окружавшей замок Маккаллан.
Внимание воина привлекло какое-то движение среди деревьев. В тот же миг на поляну из зарослей вышло странное крылатое существо. В руках оно несло безжизненное тело Бренны.
Фоморианец! Ку мгновенно понял, кто такой этот монстр. Время свернулось и изменилось снова, ускорившись так, что движения и звуки стерлись и стали ирреальными. Существо остановилось, и его глаза устремились на Кухулина. Звук удовлетворения, который издала Бригид, нагибаясь и извлекая из колчана стрелу, совпал со смертельным звоном клеймора, выхваченным из ножен. Существо отпрянуло. Стрела вонзилась в его плечо. Кухулин заметил, что монстр очень осторожно держал тело Бренны. Словно в каком-то больном уголке своего сознания он решил сохранить ее в безопасности.
- Бренна!
Ее имя вырвалось из груди Кухулина, и он бросился через поляну.
Фоморианец стоял тихо и не делал ни одного движения, чтобы убежать или защититься. Двигались только его крылья. Они шелестели и раскрывались, глаза цвета серого грозового неба смотрели решительно и твердо. Кухулин почувствовал, что к нему сзади подошли Бригид и остальные участники поисков. Он пытался не смотреть на Бренну, не замечать, какая она бледная и неподвижная.
Когда он подошел к фоморианцу на расстояние вытянутой руки, тот заговорил:
- Я пришел слишком поздно. Она мертва. Его голос был глубоким и сильным. В нем чувствовалась явная печаль.
Это поразило Кухулина словно удар, но он прижал клеймор к шее крылатого незнакомца.
- Опусти ее на землю и умри.
Тот медленно опустился на колени и очень аккуратно, нежно уложил недвижное тело Бренны на землю, поросшую травой.
Когда он встал, стрелки как один сделали шаг вперед, но их остановил угрюмый приказ Кухулина:
- Нет! Я сам убью его.
Воин молниеносно бросился на фоморианца, даже не сделавшего попытки защититься. Но в тот миг, когда он собирался вонзить меч в шею монстра, тот снова заговорил. Он выкрикнул одно-единственное слово, которое заставило руку Кухулина дрогнуть. Удар прорвал крыло существа и прорубил его плечо, где уже торчала стрела, вместо того чтобы отрубить ему голову.
- Эльфейм!
Имя будто ожило, взлетело в воздух, словно молитва, прежде чем унестись в ожидающее небо.
Кухулин сощурил глаза и опять взял клеймор на изготовку, уперев острое лезвие в горло фоморианца.
- Как ты смеешь поганить имя моей сестры! - взревел он.
Лохлан упал на одно колено. Его порванное крыло беспомощно висело, волочась по окровавленной земле, руки пытались остановить кровь, льющуюся из раненого плеча, но серые глаза, смотревшие на Кухулина, были решительными.
Голос фоморианца оказался сильным и уверенным.
- Я произношу имя моей предводительницы по праву крови и клятвы и готов отдаться на ее суд. Только она может решить мою судьбу.
- Ты не член клана Маккаллан! - прорычал Кухулин.
Лохлан, пошатываясь, встал на ноги. Сквозь стиснутые от боли зубы он заговорил, и его голос разнесся среди древних дубов.
- Моей матерью была Морриган, младшая сестра вождя Маккаллана, который управлял этими землями. Сегодня я публично требую соблюдения своего неотъемлемого права. Только сама предводительница клана может назвать меня лжецом!
- Отведи его к твоей сестре, - раздался в наступившей тишине суровый голос Бригид. - Она любила Бренну так же, как ты. Ей доставит огромное удовольствие увидеть это растерзанное животное.
Слушая слова Бригид, Кухулин смотрел на незнакомца. Крылья, когти и зубы явно говорили о том, что он фоморианец, но даже сквозь гнев и горе Кухулин разглядел в его внешности отличительные черты человека.
- Свяжите ему руки и привяжите к моему седлу. Если он не сможет идти к Эльфейм, то я сам отволоку его к ней.
Пока мужчины связывали Лохлана, не пытающегося сопротивляться, Кухулин опустился на колени рядом с Бренной. Она была очень бледной. Он коснулся ее лица, оказавшегося не просто холодным - ледяным. Его возлюбленная выглядела спокойной, как будто просто спала. Но ее шея говорила об обратном. Убийца вырвал из ее нежной кожи кусок плоти размером с кулак. Кухулин почувствовал, что реальность смерти проникает в его сердце и душу, несмотря на все протесты и нежелание поверить в это.
- Принесите кусок ткани! - велел он, не отрывая глаз от милого лица.
Краем глаза воин заметил яркую шерсть Бригид, когда охотница подошла к нему и дала полосу шелка, оторванную от ее рубашки. Кухулин тщательно обмотал его вокруг шеи Бренны, чтобы никто не мог глазеть на страшную рану, которую она получила, потом наклонился и поцеловал ее в холодные губы.
- Я отвезу тебя домой, любимая, - прошептал он.
Бригид придержала его лошадь, пока он садился, затем осторожно передала ему тело Бренны. Крепко и надежно держа возлюбленную в руках, Кухулин пустил коня в легкий галоп. Он получал мрачное удовлетворение от того, что крылатое существо не поспевало за ним, падало и волочилось по земле несколько шагов, прежде чем снова поднималось на ноги.
«Пусть помучается, как страдала Бренна».
Кухулин сжимал ее податливое тело, пытаясь не думать о том, что значит ее смерть, о том, что возлюбленная навсегда для него потеряна, что он никогда больше не почувствует ее нежного прикосновения, не увидит удивления, отраженного в ее улыбке, с которым она смотрела на новый мир любви и счастья, возникший вокруг нее. Воин не мог думать об этом сейчас.
