Мужчина покачал головой; маска заскребла по металлическим наплечникам, поскрипывая на стыках.
— Можешь идти, только сюда не суйся. Погибнешь.
— Мне нужна маска!
— А знаешь что? — Бросив взгляд через плечо, здоровяк приметил что-то любопытное. — Подожди-ка здесь, я сам тебе принесу.
Обойти его не вышло бы при всем старании — совсем как крепостной ров. Но если он отлучится на пару секунд, то у Зика появляется время на бросок…
— Хорошо, — шепнул он и кивнул.
— Обещаешь никуда не уходить? Дождешься?
— Да, сэр, — заверил его Зик.
— Отлично. Через минуту вернусь.
Но едва громила, бряцая доспехами, отвернулся, Зик юркнул мимо него и кинулся в сторону, подальше от очага схватки.
Стоять на месте было слишком жутко и отнюдь не безопасно, так что он пригнулся и скользнул к ближайшему укрытию — штабелю ящиков, которые таяли потихоньку от ударов пуль, выбивавших из них щепку за щепкой. По спине обжигающей кистью мазнул раскаленный кусок металла, продырявив рубашку.
Он попытался дотянуться рукой до саднящей полоски кожи между лопатками, но не смог и бросил это занятие, рассудив, что еще не умер и даже не умирает. Если уж на то пошло, голова у него болела куда сильнее, сильнее даже рассаженной руки.
Зик забился в угол, с ужасом глядя на открывшуюся глазам сцену.
Все помещение было поделено между враждующими сторонами. Заслышанные еще внизу звуки не обманули — здесь действительно кипела война. Только вот, вопреки заявлениям доктора и других, мальчик не увидел никаких трухляков — сопящих, подволакивающих ноги мертвецов, каких ему описывали. Он видел лишь вооруженных людей, ожесточенно паливших друг по другу. Между ними раскинулась блестящая гладь мраморного пола, который некогда был красивым, а теперь пестрел щербинами. С одной стороны засели три китайца в компании пары типов, одетых примерно как матросы с «Клементины». С другой — Лестер и горстка парней, явно прибывших на место боя из вокзальных подвалов.
С потолка сталактитами свисали каскады сияющих ламп, заливая светом затянутые паутиной и пылью закоулки, где разворачивались ужасные события.
Вдоль глухих стен размещались скамейки с мягкими сиденьями и искусственные растения из шелка; поливать их не требовалось, а вот заштопать теперь не помешало бы, настолько их изрешетили. За кадками с растениями, под скамейками, между аккуратными рядами стульев, скрепленными между собой и привинченными к полу, со злобными гримасами прятались люди и делали все возможное, чтобы сломить волю противников или попросту перебить их.
Зик не вполне представлял, куда его занесло, — похоже, в пассажирский зал. И не узнавал никого, кроме Лестера; не знал, из-за чего они сцепились. На одних были маски, на других — нет. И по меньшей мере трое лежали мертвыми на глянцевых плитах — двое ничком, один навзничь. У последнего отсутствовала большая часть горла, потускневший взгляд был устремлен куда-то в незримые небеса.
А вот на одном из лежавших ничком была маска.
К немалому изумлению Зика, парень в доспехах как раз пытался стянуть ее. Шея трупа болталась, как пустой носок, но вот соскользнул последний ремешок, а вместе с ним и маска.
Здоровяк обернулся и поискал глазами выход на лестницу. Увидев, что дверь распахнута, а Зика и след простыл, он громко выругался и завертелся на месте. В лопатку ему с нежным кимвальным звоном ударила пуля, однако явного вреда не причинила.
Наконец он заметил мальчика, забившегося за ящики.
На миг тот испугался, что сейчас верзила сдернет со спины свою гигантскую пушку и выстрелит; тогда его разнесет на тысячу кусочков — да так, что родная мать не признает.
Вместо этого незнакомец сгреб маску ладонью, скатал в комок и швырнул мальчику на колени, после чего выхватил из-за пояса здоровенный шестизарядный револьвер и принялся палить по всему залу, расчищая себе дорогу к отступлению. А может, и Зику — тот внезапно засомневался, правильно ли судил о здоровяке.
На дальнем конце помещения виднелась еще одна дверь, и в нее ломился кто-то очень крупный. А может, и не очень — просто «кого-то» было много.
Это были не единичные удары, наносимые машиной или тараном. На дверь шел беспрестанный, настырный натиск, в нее били и колотили. Меж тем ее хорошо укрепили изнутри. Даже из угла было видно, что дверь забаррикадирована так, будто с той стороны ожидалась целая армия.
Может, она-то сейчас и нагрянула?
Пока что дверь выдерживала, но парень в доспехах уже кричал ему:
— Чего ждешь, возвращайся вниз! Найди другой выход. Иезекииль! — добавил он, дабы не возникло путаницы с адресатом его слов. — Выбирайся отсюда!
Зик скрутил маску в узел и привстал.
Слева от него вскрикнул и рухнул на пол какой-то мужчина, утащив за собой портьеру, за которой прятался. Она укрыла его вместо савана. Из-под бахромы вытекла красная лужица и стала медленно расползаться по серо-белой вязи полированного мрамора.
25
Зик лихорадочно озирался в поисках выхода. Кажется, так ему незнакомец и сказал — найти выход. Но иных вариантов, кроме двери, стонущей под напором некой чудовищной силы, и коридора, через который он сюда попал, на глаза не попадалось.
У мужчины в стальной одежке закончились патроны.
Хотя нет — патроны закончились лишь в одном из револьверов. Здоровяк заткнул его за пояс на животе, который надежно защищала металлическая пластина, выхватил из кобуры над бедром еще один и начал отход, ведя заградительный огонь.
Зик насчитал еще восьмерых мужчин, постреливавших из-за стульев и разбросанных кое-где ящиков. Он рассудил, что рано или поздно у всех них иссякнут боеприпасы и бой придется прекратить. Пока же свинцовому потоку не было конца; пули разлетались во все стороны, словно град на сильном ветру.
Мальчику не хотелось оставаться здесь. А спина громилы все ближе придвигалась к коридору: он старался вытеснить Зика обратно на лестницу — и, кажется, это все-таки была не худшая идея на свете.
От двери его отделял всего один рывок по прямой, а все внимание отвлекал на себя детина, закованный в броню. С другой стороны, этот детина непременно последует за ним вниз. Однако здесь, наверху, царили лишь смерть и хаос.
Зик решил не упускать случая и выскользнул из укрытия.
Он сделал скачок, больше напоминавший короткий полет на минимальной высоте, приземлился посреди зала и закончил акробатический этюд неуклюжим броском, стремглав выпорхнув на лестницу и приземлившись на четвереньки. С небольшим отставанием подтянулся и здоровяк, отступавший с куда большей грацией, чем можно было ожидать. Он захлопнул дверь, навалился всем весом — и в тот же самый миг кто-то врезался в нее с другой стороны.
