«Напуганные мужчины ведут себя весьма забавно, — подумала Тереза. — Надо совершенствовать мастерство».
— Вы в курсе правил по вещественным свидетельствам, не так ли? — спросила она. — Понимаете, что произойдет, если с вещами станут обращаться неподобающим образом? Например, на них появятся лишние отпечатки пальцев?
— Откровенно говоря, — отрывисто забормотал Моррисон, — мне в высшей степени наплевать. Если Липман дал вам удостоверение, пляшите под его дудку. А потом выкручивайтесь как хотите.
С этими словами он выбежал вон и помчался в противоположном направлении от кабинета, куда хотела попасть Тереза.
Направляясь туда, она насвистывала веселенький мотивчик. Вставила карточку, удостоверяющую личность Эмили Дикон, в прорезь, подождала, пока откроется замок, и вошла в комнату.
Тереза обдумывала свои действия на всем протяжении пути, в уме составляя послание, подбирая наиболее подходящие фразы. В детстве дядя однажды взял ее с собой на охоту. Ей не понравилось. Только собака пришлась по душе. Замечательный пес, очаровательный сам по себе да еще способный вынюхать фазана в поле ржи.
Написать простое послание и отправить его заняло минуту.
— А теперь беги, разбойница, — велела самой себе Тереза.
Твердые коробки, которые она почувствовала, обнимая Эмили Дикон, рисовали в ее воображении мрачные картинки того, что окажется на каменном столе в морге, если что-то пойдет не так.
— Получилось неплохо, — прошептала Тереза. — Надо тренироваться почаще.
Теперь коробка лежала на письменном столе Липмана. Почти все ее содержимое по праву принадлежало ему. Только не ночная рубашка из квартиры, где произошло убийство. Тереза принесла ее в качестве последнего довода, чтобы произвести эффект. На самом деле эта улика нужна ей самой, так как данное преступление находится в юрисдикции местной полиции.
Они обо всем догадаются, размышляла она. Когда пыль осядет, Липман увидит странную коробку на своем столе и разберется в случившемся. Он сумеет ретроспективно отследить все ее действия.
— Какого черта? — пробормотала Тереза Лупо. Взяла пакет с испачканной кровью шелковой ночной рубашкой, положила в сумку, вышла из здания и вызвала такси, чтобы ехать в центр.
— Посмотрите вокруг, джентльмены. Насладитесь видом.
Коста положил телефон на пустой стул рядом с Эмили. Теперь все присутствующие сгрудились возле него, слушая звонкий и уверенный голос Билла Каспара, доносящийся из динамика.
— Можете ли вы представить себе, что находитесь в подобном месте, а рядом с вами одного за другим убивают ваших товарищей? Вы хватаетесь как за соломинку за какую-то тканую ленту. И все потому, что один придурок, которому вы доверяли, захотел провалить операцию.
— Мы тебя поняли, — проворчал Липман.
Последовала пауза.
— Хорошо. Я вас слышу. Ты человек из ФБР или какой-то другой службы. Не важно. Я прав?
Виале подал знак Липману, чтобы тот продолжал разговор.
— Послушай, Каспар, — говорил агент. — Какая разница, кто я такой? Просто хочу, чтобы ты понял кое-что. Мы знаем о случившемся. В Вашингтоне ни у кого нет никаких сомнений.
— Вы считаете, что знаете… — перебил его резкий металлический голос.
— Тебя подставили! Живи с этим! Ты не первый. Ты и твои люди попали в передрягу. Круто. Но на войне неизбежны потери.
Каспар ответил не сразу. Последовало жутковатое молчание.
— Мы были «потерями»?
— Ты и многие другие. Только остальные как-то пережили все это. Не знаю…
Липман колебался. Виале сел и разочарованно посмотрел на него.
— Ты не понимаешь смысла симметрии, — сказал Каспар. — Полагаю, тебе надо было находиться там.
Липман явно совершал титанические усилия, пытаясь взять себя в руки. Взглянул на Эмили и проговорил:
— Послушай, Дэн Дикон обманул нас всех. Тебя, меня, Вашингтон — буквально всех. Мы только недавно обо всем догадались. Я сожалею. Ты это хотел услышать?
Из громкоговорителя донесся трескучий смех.
— Ладно! Вы там хоть чему-то учитесь? Импровизация — великая вещь. У человека должны быть запасные трюки. Вы получили лишь шнур, уходящий в песок, ребята. Небольшая шутиха заставила вас встать на цыпочки. Однако у меня осталось семь настоящих бомбошек. Плюс при мне набор, способный уничтожить множество людей, которые не хотели бы умереть, не увидев своих рождественских подарков. Пусть ваш тупой специалист-подрывник поразнюхает в районе жилета Эмили. И не забудьте, речь идет о настоящих людях.
— Все так и есть, — прошептала Эмили Дикон, склонив голову и не обращаясь ни к кому в частности.
Виале, Липман и два американца стыдливо отошли к центру зала.
Коста окинул их мрачным взглядом, взял телефон, выключил громкую связь и приложил аппарат к уху, игнорируя протест Липмана.
— Меня зовут Ник Коста. Я из римской полиции. Скажи мне, чего ты хочешь, Каспар, и я отвечу, могут ли они дать тебе это.
Молчание. Потом какой-то противоестественный смех. Коста каким-то образом чувствовал, что имеет дело с очень умным человеком.
— Наконец-то, мистер Коста. Мы говорим частным образом, сынок?
Голос изменился. Кажется, он звучит где-то рядом. Стал более человечным и восприимчивым.
— Да, — ответил Коста и тщательно прислушался, глядя, как Джанни Перони удерживает Липмана, порывающегося схватить телефон.
— Отлично. Такты считаешь, что сможешь убедить их и уйти оттуда с пустыми руками?
— Да, — ответил Коста, стараясь придать голосу максимальную уверенность.
— Я впечатлен.
— Что ты имеешь в виду?
Опять знакомый смех.
— Да мы уже наполовину решили вопрос. У меня для вас тоже кое-что есть.
Телефон умолк. Умер. Никакого, даже самого отдаленного, шума. Теперь ничто не могло подсказать Косте, где находится Каспар.
Липман трясся от ярости. Перони отпустил его. Американец ткнул в Фальконе пальцем и сплюнул.
— Мы так не договаривались.
— Ты проигрывал, — холодно ответил инспектор. — Если бы ты продолжил, мы потеряли бы Эмили, а возможно, и сами погибли. Потом сам скажешь нам спасибо.
— Ты…
— Заткнись! Заткнись! — Эмили Дикон находилась на грани срыва. Она обнимала себя под несущим смерть пальто, тихонько покачиваясь вперед и назад. По ее щекам текли слезы. — Ради Бога, — умоляла она, — или дайте ему то, что он хочет, или убирайтесь отсюда к черту, чтобы не погибнуть вместе со мной.
К удивлению Косты, ее слова навели агента ФБР на размышления.
— Чего он хочет? — спросил Липман.
