Свет фар приближался, освещая лицо Шона.
— Куш? Какой еще куш?
— Гонорар от продажи рассказа о случившемся Голливуду.
— Ты сошла с ума!
«Хорошо, пусть будет по-твоему».
— Убийство Рики она сняла на пленку.
— Нет-нет. Она этого не делала. Она отказалась.
Надо хвататься за последнюю соломинку.
— Ничего подобного. Ей просто не хотелось, чтобы пленка досталась тебе. Она хотела иметь эксклюзивное право на съемку этого эпизода.
Глаза Шона сузились.
— Ты вешаешь мне лапшу на уши.
— В «Грин Дрегонз» повсюду натыканы видеокамеры слежения. Разве ты этого не знал? Карен везде установила волоконную оптику, чтобы держать Синсу под наблюдением. Ты же знаешь, на каком коротком поводке она ее держит. Так ведь?
Он внимательно посмотрел в сторону лестницы.
— Она сняла это на видео?
— Ну конечно же. И она строит грандиозные планы, связанные с этой пленкой.
— Полицейские? Черт! Но ведь это и ее поставит под подозрение.
— Нет. Ты только подумай, Шон, кто запечатлен на пленке. Что там будет?
Он, казалось, был озадачен.
— Ах черт бы ее побрал, эту суку! Там будет зафиксировано, как она бьет меня. Это создаст впечатление, что…
— Какое впечатление?
— …что она пыталась остановить меня. Черт бы ее побрал! Просто не верится.
— Поверь. Она планирует продать пленку с большой выгодой для себя какой-нибудь известной студии или кабельному телевидению, если эту историю начнут забывать. И твоего голоса там не будет. Они наймут «негра», чтобы он наговорил слова вместо тебя. Актеришку из «мыльной оперы» или мальчика из джаз-банда.
— Нет, нет и еще раз нет.
— Ей достанутся и деньги, и почести.
Он расправил плечи и направил револьвер прямо мне в лицо.
— Ты лжешь. Докажи это, покажи мне вещественное доказательство.
Из-под грузовика выполз Пи-Джей.
Фары «мустанга» освещали нас на полную мощность. Двигатель прогремел, и машина остановилась За светом фар ничего не было видно, но я была уверена, что Джесси видит, что происходит.
— Опусти револьвер. Если ты выстрелишь в меня, то потратишь последний патрон и никогда не получишь свою долю.
Раздался треск. У Шона расширились глаза. Он переводил взгляд то на револьвер, то на меня. Потом он опустил его и откинул барабан, чтобы проверить, есть ли в нем патроны. Мне не было видно, сколько там патронов на самом деле, а неясное выражение лица тоже ничего не говорило.
Посмотрев в сторону машины, я занервничала и подняла подбородок так, как это делал Пи-Джей, приветствуя кого-либо.
Какой-то момент мы стояли неподвижно. В ослепительном свете мощных фар нам ничего не было видно, кроме силуэта. Из-за этого света Шон закрыл рукой глаза.
Джесси открыл дверцу, вышел из машины и стоял, придерживаясь за крышу. В чуть ли не солнечном освещении казалось, что он просто слегка опирается о дверцу. Лица его почти не было видно.
— Я приехал, чтобы просто забрать их, дурак. Ты понял?
Шон был в ярости.
— Черт бы побрал эту дрянь!
Он повернулся как раз в тот момент, когда Синса поднималась вверх по лестнице. Я показала Джесси, чтобы он садился обратно в машину, а сама побежала за Пи-Джеем.
Шон шел навстречу Синсе.
— Ты лживая предательница!
Я схватила Пи-Джея и потащила его волоком к машине. Он слабо и с трудом дышал, зрачки сократились до минимальных размеров. Он потянулся к краю пирса, положил руку на железнодорожную шпалу, попытался встать, но рухнул на настил.
— Со мной происходит что-то странное. — Он посмотрел на свои брюки с многочисленными карманами и расстегнутую молнию. — О Боже!
На какое-то мгновение его лицо исказилось от боли, и он согнулся.
Синса и Шон сближались.
— Шон, что с тобой происходит? Это Делани. Кончай с ней, — говорила Синса.
— Она сказала правду. Пи-Джея здесь нет. Ты лживая дрянь.
— Что ты хочешь этим сказать? Вон он. — Она помахала рукой. — Пи-Джей!
Пи-Джей подтянулся на шпалу.
— Синса?
Шон остановился, повел вокруг револьвером и прицелился Пи-Джею в голову. Не было ни времени, ни везения, ничего вообще. Оставался единственный выход.
Я крикнула Джесси, чтобы он уезжал, и столкнула Пи-Джея с пирса.
Он камнем полетел вниз. Шон раскрыл от удивления рот, выругался и выстрелил в упавшего Пи-Джея. А я бросилась с пирса в темноту.
Широко раскинув руки, я летела вниз, чувствуя, как меня со всех сторон охватил холод и как раскачиваются мои ноги. Какая здесь высота? Футов тридцать? Я падала сквозь ветер в бушевавшую подо мной темноту океана.
Я ощутила сильный удар. Я уходила в воду, в холод и кромешную тьму. Потом я начала отчаянно работать ногами и руками, чтобы подняться на поверхность. Одежда затрудняла движения рук и ног. Ботинки наполнились водой. Я выплыла на поверхность, отчаянно хватая ртом воздух, и, хлебнув соленой воды, закашлялась. При этом моя голова снова ушла под воду, и я опять неистово начала грести, чтобы всплыть. А вынырнув, стала кашлять и отплевываться. Сильный ветер срывал верхушки волн, и они накатывались на меня. От ребер по всему телу шла пронизывающая боль. Я никак не могла наполнить воздухом легкие.
— Пи-Джей!
В ответ — тишина. Волны поднимались, и я вместе с ними. Было слышно, как они бьются о сваи пирса. И это все. Не было слышно «мустанга». Черт возьми, Джесси должен был бы уехать отсюда!
Сквозь завывание ветра с пирса донесся голос Синсы:
— Эй, придурок!
— Ты ошибаешься. — Послышались шаги Шона. — Придурок тот, кто обзывает меня, когда у меня в руке револьвер.
Что случилось с Джесси? И где Пи-Джей? Меня подняло очередной волной. Настил пирса был от меня на большой высоте, а дно океана — на слишком большой глубине. Очень далеко от ненасытного зева земли. Я барахталась в воде и смотрела в сторону берега. Боже всемогущий, он был так далеко! Меня охватила паника.
Где-то за мной, в темноте, послышались глухие удары. Очередная волна окатила меня, и я оказалась в низине. Там барахтался Пи-Джей. Он был в десяти футах от меня в сторону берега. Шел прилив. Я поплыла в том же направлении, еле двигая ногами, которые буквально превратились в камни, и схватила Пи-Джея за руку. Он пошел на дно. Я гребла ногами, двигая ими как ножницами, не отпуская его руку и не давая ему утонуть. Он увидел меня и ужаснулся:
— Эван?
