—Дайте-ка я сама догадаюсь. Причина в результате анализа крови, сделанного в лаборатории «Уайтстоун». Пробирка с зеленой пробкой, если быть точной!
Беренджер не смог скрыть удивления.
—Кажется, когда мы закончим тут все процедуры, нам с вами надо будет немного поговорить о том, кто и что знает об этих пробирках с зеленой пробкой.
—Я знаю, что вы — убийца, безжалостный убийца!
—Можете думать, что угодно, — отрезал Беренджер. — Я и такие, как я, предпочитаем называть себя врачами, призванными исправлять серьезные ошибки в системе.
—Какой цинизм!
—У вас была совместимость тканей двенадцать из двенадцати с человеком, которому, мы знали, потребуется пересадка легкого. Этот человек произведет переворот в мировой медицине. Двенадцать из двенадцати, Натали! Это означает, что иммуносупрессивная терапия будет минимальной. Он нужен человечеству, а без твоего легкого мог умереть.
—И вы пригласили меня на ланч и сделали вид, что действительно заинтересовались мною.
—Нам нужно было держать вас на коротком поводке. Позволю спросить, кому нужнее это ваше легкое — вам или ему?
—Не вам было решать, Дуг!
—В самом деле? Знаете, до самого последнего момента я пытался отстоять тебя. Имелся другой кандидат в доноры, ремесленник, у него была совместимость с нашим человеком одиннадцать из двенадцати. Но после того, как вы так нагло повели себя с доктором Ренфро, пытаясь буквально вонзить ему нож в спину, после того, как вас отстранили от учебы, стало понятно, что ваш статус упал гораздо ниже, чем это позволительно Хранителю.
—Хранителю? Хранителю чего?.. О чем вы, черт возьми, говорите?
— Я и не предполагал, что вы поймете.
— Что еще за Хранители? Постойте, вы что, имеете в виду, тёх Хранителей, о которых писал Платон? Правители-философы?.. Вы что, на самом деле думаете... Нет, не может быть!.. Хотя... может! Вы считаете себя правителем-философом! — Натали поняла, что, стремясь вывести Дуга из равновесия, она только что получила карт-бланш. — И сколько вас таких, Дуг? Сколько правителей-философов-убийц? У вас что, тайное общество? Клуб Платона?
Выражение лица Беренджера говорило о том, что он готов взорваться.
— Я бы на вашем месте не смеялся, — сказал он. — Хранители государства — это самые великие, самые талантливые и образованные люди на земле. Принимая решения о пересадке органов, мы сделаем человеку гораздо больше добра, чем вы можете себе представить!
— Хранители государства! Кто бы мог подумать? А у вас есть гимн, Дуг? Пароль? Магическое кольцо? А как насчет тайного рукопожатия или регалий за заслуги?
— Хватит!
Беренджер быстро шагнул вперед и сильно ударил Натали по лицу. Она упала на колено. От удара у нее на глазах выступили слезы, а из уголка рта засочилась кровь.
— Очень смело, Дуг, — сказала она, поднимаясь. — Надеюсь, вы сломали себе руку.
— Не надейтесь!
— Жаль. А скажите, чем эта несчастная женщина там, в операционной, провинилась, что вы, Хранители, решили принести ее в жертву?
— Вы все равно не поймете.
— А вы попробуйте объяснить!
— Она из ремесленников — первой, низшей социальной группы. Что значит ее жизнь по сравнению с жизнью того великого человека, которого ей предстоит спасти! Все очень просто, даже не о чем спорить. Пересадка органов требуется только тем, кто может наилучшим образом послужить человечеству.
—Вы забыли упомянуть о тех, кто способен расплатиться миллионами за донорский орган!
—Нет! У многих Хранителей, которых мы спасли, нет таких денег!
—Какая благотворительность! А я еще удивлялась и гордилась, когда вы поставили на место Тоню. Помните случай с тем пациентом, который никак не мог бросить курить?
—Если бы вы не стояли рядом, я бы расцеловал Тоню: она была абсолютно права. Я готов был убить этого идиота Калвера за такое отношение к сердцу! Я убил бы его прямо на койке, разрезал ему грудь скальпелем, достал драгоценное сердце, которое система заставила меня пересадить ему, и отдал другому, который заслуживает его и берег бы!
Краем глаза Натали видела, что Луиш уже готов выхватить пистолет. Его лицо еще сильнее побледнело, а глаза были почти безжизненны.
—Слушайте, великий Дуг, — сказала Натали, — а почему же меня не убили и не закопали прямо здесь? Нет, постойте, не отвечайте, правитель-философ! Я знаю. Я жива только потому, что, если произойдет что-нибудь непредвиденное, например, легкое начнет отторгаться или перестанет функционировать, у вас в запасе будет другое! Прямо живой инкубатор!
—Сколько продлится действие этого яда? — спросил Беренджер.
—Я могла бы послать вас к черту, но у меня еще теплится надежда, что меня снова повысят до звания Хранителя, поэтому я не буду говорить ничего такого, что может этому помешать.
Натали заметила, что уголки глаз Беренджера начинают подергиваться. Еще один пропущенный удар! Повернувшись к ней спиной, Дуг велел Санторо встать.
—Хватит лежать, Хавьер. Ты нужен мне в операционной.
Санторо попытался подняться, поскользнулся на собственной рвоте, снова упал, одновременно застонав и захихикав. В этот момент совсем рядом с больницей прогрохотал вертолет, вероятно, направляясь к посадочной полосе. Одного из солдат тут же отправили встречать вновь прибывших.
— Черт бы тебя побрал, Санторо! — заорал Беренджер. — Вставай, иди в душ, одевайся и будь готов ассистировать мне!
Беренджер схватил Санторо за ворот рубашки и рывком поставил на ноги. Но в душ тот так и не попал. Луиш поднял пистолет и раньше, чем солдаты смогли среагировать, выстрелил. Пуля угадила Санторо прямо в грудь и отбросила на кресло. Вторая пуля, предназначавшаяся Бе- ренджеру, разбила окно.
— Нет! — закричала Натали, когда два солдата повели стволами и в секунду изрешетили Луиша пулями, от чего его тело несколько раз дернулось на каталке.
Она еле сдержалась, чтобы не броситься к Луишу, но поняла, что ему уже ничем не поможешь, да и испытывать выдержку солдат-арабов не было смысла. Натали отвернулась к стене, сказав себе, что ее герой обрел наконец мир и покой, а ее саму очень скоро ждет то же самое.
Беренджер был вне себя. Он подскочил к подруге Винсента, которая все еще видела галлюцинации, качала головой и дрыгала ногами.
— Ты кто такая? Что ты тут делаешь?
Конни подняла на него глаза и зашлась в истерике. Потом ее вырвало прямо на ботинки Беренджера. Тот брезгливо вытер их о брюки женщины, а затем повернулся к двери. Со двора трое солдат везли каталку, на которой лежал молодой смуглый мужчина с кислородной маской на лице и подсоединенным портативным монитором. Он дышал с трудом. Рядом с каталкой шел врач-араб в белом халате, за ним молодой худощавый африканец толкал небольшой стеклянный ящик на колесах, наполненный контейнерами с кровью.
