многих были маски с трубками. Почти все они, жители озёрных краёв, могли долго находиться под водой. А кто-то, возможно, пришёл по тоннелям.
Нет, это не набег. Это захват, оккупация. Или освобождение, как, наверное, полагали сами оборвыши. Они всегда считали Остров своей территорией.
Да и дикари ли они? Чтобы собрать такую ораву, нужна серьёзная организация.
Очень вовремя в тылу у «енотов» восстали кауфмановские рабы, получившие откуда-то оружие, поддержанные пловцами-диверсантами. Оставшиеся в одиночестве «еноты» были просто сметены… внешними, которых Кауфман считал удобным инструментом, чтоб прибрать к рукам весь Васильевский.
Действовали они согласовано, причём без радиосвязи. Видели только сигналы от зеркал с верхних этажей домов, а в ответ – огоньки и дымы с того берега «пролива». Но наёмники никак не могли помешать этим «переговорам».
Похоже, город давно наводнён лазутчиками внешних. Магнаты и их гвардейцы слишком возомнили о себе и просмотрели начало своего конца. Саша помнил, как его самого проверяли. Вроде придирчиво, но будь он шпионом, смог бы проскочить.
Ещё страшнее для наёмников оказалось то, что силы вторжения поддержала заметная часть населения, причём, не только из рабов. Жителей Саша хорошо понимал. Видимо, просто хотели прекращения бардака и наивно полагали, что хуже быть не может.
А рабов он понимал вдвойне, в силу своего жизненного опыта. Но сейчас волей обстоятельств эти люди стояли у него на пути, а значит, кого-то из них придётся убить. Стрелять мимо было бы глупо, ведь его никто не станет жалеть. Впрочем, внешних и их «пособников» друг от друга отличить было трудно, особенно в такой мясорубке. О том, чтобы брать пленных, уже речи не было.
Пробиться к штаб-квартире оказалось невозможно.
Высотные дома пылали и на востоке, и на западе, и это были пожары, а не электрическое освещение. Нуарный вид, который город принимал по вечерам, сменился инфернальной картиной.
«Вот так, Анжела, выглядит настоящий ад», – думал Младший, слушая, как строчат пулемёты.
И где-то там, как призраки за чёрными окнами, были враги.
Саша не хотел участвовать в этой войне. Тем более, когда увидел, что не меньше половины горожан наёмникам совсем не рады. Но пока не выполнит то, что задумал, он отсюда не свалит.
Иногда небо озарялось вспышками взрывов – самодельные ракеты и традиционные миномёты оборвыши тоже использовали, причём многие позиции расчётов их переносной артиллерии уже находились на Острове, а не за проливом. Стрелять в ответ уже почти нечем, снаряды приходится беречь.
Но потерь больше от дезертирства, чем от вражеского огня. Кто-то кинулся спасать семью, кто-то свои нычки и всё, что нажито непосильным трудом… Фронт рассыпался.
От жителей, даже тех, кто побогаче и должен, по идее, радоваться наведению порядка, не было никакой помощи. Такие просто прятались, причём от всех.
И было из-за чего. В зоне, которую наёмники временно «освобождали», сразу же кто-то из их рядов в краткие минуты затиший шёл грабить ювелира или алкогольные лавки. Да там и пропадал. Кто поумнее – шерстили склады с продуктами, подогнав большую телегу и перевозя награбленное в какой-нибудь гараж. А самые умные чистили оружейный магазин. Там уже всё было разграблено до них, но и для «котов» нашлась пожива. И не все использовали захваченное для того, чтобы пополнить арсенал огрызка некогда гордого полка.
Кто-то пошёл мстить тому, кого давно хотел грохнуть. А кто-то просто убежал с концами. Человек десять испросили разрешения забрать своих близких, но так и не вернулись. И никакими угрозами нельзя было остановить этот процесс. Четверо уцелевших офицеров понимали – если попытаются карать за непослушание, их просто убьют выстрелом в спину. Пока их всех вместе держал только общий враг.
И страх.
Получался парадокс: даже по отдельности как боец средний «кот» по всем параметрам выигрывал у среднего оборвыша (несмотря на всю дикарскую смекалку и неистовство последнего), а как слаженная боевая единица отряд «котов» был для диких недосягаем. Но низкий боевой дух, отсутствие заинтересованности, а теперь ещё и малочисленность сводили преимущества на нет.
Отряд таял, как кусок масла в каше. А оборвыши, которые сначала отступили к югу, снова наступали и замыкали их в «котёл».
Здания весело полыхали. Похоже, кто-то «красного петуха» запускал просто по приколу, куда мог дотянуться. Оборвыши то и дело метали в них «молотова». Зажигательные гранаты, брошенные из окон, позволили бы справиться и с техникой… если бы она осталась у наёмников. Два наполовину разбитых гантрака, которые они отбили у оборвышей, а те в свою очередь – у «енотов», прослужили недолго и были подбиты в первый час боя.
Снятые с них пулемёты пока ещё подавляли огневые точки противника.
В открытом бою дикари полностью отказались от луков, ведь стрелы против автоматов, когда враг тебя видит и готов к бою – «не комильфо».
А вот арбалеты у них в ходу. Особенно у стрелявших из засады, высовывавшихся из всех щелей и углов. Спортивные, довоенные ухоженные… Вот тебе и варвары… Убойная сила у этих болтов неплохая, и патронов не надо, и ядом можно намазать, чтоб уж наверняка, но для себя Саша такое оружие не хотел бы. И от «зажигалок» дикари отказываться не собирались. Использовали их, чтобы выкуривать наёмников из укрытий и зданий. Хотя огонь и дым должны были причинять одинаковый ущерб обеим сторонам, а также тем, кто просто пытался выжить в этой круговерти.
Во время последнего наступления, когда казалось, что враг вот-вот побежит, возле Малого Проспекта потрёпанные и ободранные «коты» застряли накрепко. Уже было ясно, что сил критически мало не только, чтобы отбить город, но и для того, чтобы удержаться на этой линии. Поддержки не будет.
Больше никто в атаку на юг идти не собирался. Александр понял, что пробираться придётся на свой страх и риск. Одному.
«Зачем? Ты что, дурак? Любой на твоём месте отступился бы. На что она тебе? Ведь любви нет, только глупое обещание. Ты настолько зазнался, что считаешь своё слово бесценным?».
На это он ответил себе, что попытается быть идеалистом в последний раз. Если не получится, дальше уже будет поступать только как реалист.
И здесь пути Саши и отряда разошлись. Мирно, без драки. В краткий период затишья, когда он отправился на юг в составе разведгруппы мимо вымерших улиц, используя дворы и тайные, не известные чужим переходы, Молчун просто свернул не там, в ничейную зону, и никто не остановил его. Одновременно, хоть и не вместе с ним, в бега подался и его напарник.
За несколько минут до этого он поговорил
