сделано. Я не могу вернуть прошлого. Но Ниала… Моя Ниала… Она говорит, что я могу влиять на будущее. Прости меня.
Эти два слова — пустой звук, не способный исправить ничего из того, что я натворил. И все же я хочу, чтобы ты знал, как я сильно раскаиваюсь.
Мой дорогой племянник, ты так напоминал мне меня. Но оказался лучше. Ты так легко отпустил свой престол, свою драконью сущность ради того, кого любишь, сделал то, чего я когда-то не смог.
Только сейчас, будучи почти старцем, я могу хоть немного сказать, что такой же мудрый, как ты. Ты прекрасный правитель, Рейн, и я еще раз скажу, что горжусь тобой.
Я виню себя еще и за то, что путал твои пути. Давал неправильные советы, когда ты так на меня надеялся. И сейчас, если ты дочитал до этого места, я хочу впервые дать тебе правильный совет.
Береги свою женщину, свою семью, береги близких, потому что они — это самое ценное, что есть в нашей жизни. Сейчас, даже в изгнании, живущий простой жизнью, я намного счастливее, чем будучи одиноким братом короля.
Я благодарен, что ты не стал строго наказывать Аишу. Она родилась в простой семье, я оплатил ее обучение, и я же внушил, что, только став королевой, она станет счастливой.
Она не виновата. У нее тоже есть причины.
Не бывает счастливых злодеев. И если узнать историю каждого, за ней скрыта боль, страх слабости, одиночество.
Артефакт, власть и этот самый страх чуть не свели и меня с ума. И я рад, что все закончилось хорошо.
То, что ты простил девушку, дает надежду, что простишь однажды и меня.
Может, я когда-то наберусь храбрости и явлюсь лично, чтобы обнять тебя. Ведь общение с тобой лучшее, что было у меня в прошлой жизни. И я бы так хотел забрать его и в свою новую жизнь, в которой Ниала сделала меня старше, умнее и мудрее. Научила отделять добро от зла и правильное от неправильного.
Может, этот новый я понравился бы тебе даже больше. Я очень хочу в это верить.
Безмерно люблю тебя и желаю только счастья. Градор».
Наверное, я просидел с письмом несколько часов. Все думал над тем, что прочитал. И над тем, как должен реагировать на это.
В душе все еще были боль и обида. Но, может, когда-то я действительно найду в себе силы увидеться с ним. Не знаю.
Только когда взгляд случайно упал на новогодний шарик, я вспомнил, что меня ждет Наташа. Это заставило бросить все дела и буквально бежать в сторону наших покоев.
Вошел внутрь, а там моя Наташа лежит на кровати. А рядом уже целая куча наших пушистых детей.
Впрочем, пушистики времени не теряли и с аппетитом доедали то, что должно было стать нашим романтическим ужином.
Балто прыгнул на меня и залаял, отчего Наташа вздрогнула и резко проснулась.
— Прости, что задержался, я…
— Рейн, стой! — закричала она, да так, что я испугался.
— Ната…
— Шарики, шарики под кроватью, — забормотала она, скатившись с кровати и залезая под нее. Я совсем ничего не понял, а когда из-под кровати стали вылетать шарики, что-то стало проясняться.
Наташа тоже вылезла из-под кровати с какой-то коробкой и улыбкой на все лицо.
— Все должно быть не так, но…
Она подошла ближе и протянула мне коробку.
— Годовщина знакомства? — с испугом спросил я.
— Нет, — отрицательно качнула она головой.
— Годовщина первого поцелуя?
— Нет, Рейн, — пробурчала она и от обиды даже коробку опустила.
— День, когда… когда… Ну…
— Ты совсем ничего не заметил? — спросила она все еще с той же загадочной улыбкой.
Я посмотрел на животных в попытках угадать. Но и у них было такое выражение мордочек, словно они-то знали все, а вот я идиот.
— Я тоже не заметила. Представляешь, так замоталась с этим встречами, с этим всем… Но мне Мария сказала.
— Сказала что? — непонимающе спросил я.
— Она увидела, услышала, представляешь.
— Услышала что? — напрягся я и снова опустил взгляд на коробку. Мария, жена Террадора, была менталистом. Она могла увидеть и услышать что угодно. Хотя… она ведь не должна была лазить в ее голове. — Это не кружевное белье, да? — спросил я, и Наташа вздохнула.
— Я должен что-то в ответ подарить? Может, ты дашь минутку? Я попрошу Акселя, он что-то принесет, и я не буду выглядеть дураком.
Наташа засмеялась.
— Открывай давай! — она сунула коробку, и я принял ее, все еще пытаясь прочитать ответ в глазах Наташи.
И все же ответа там не было. Голова все еще ныла, поэтому, перестав гадать, я принял коробку и открыл крышку.
А там… просто записка.
Вытащил листик и быстро развернул.
«Не смогла придумать имена к отчеству Рейн. Может, ты мне поможешь?»
Поднял голову и столкнулся с взглядом голубых взволнованных глаз.
— Рейн… ты счас?..
Договорить, она не успела, коробка уже полетела в сторону, и я подхватил ее на руки и закружил по всей комнате.
— Рейн, пожалуйста…
— Тебе плохо, да? Тебя тошнит? Тебе….
— Нет! Нет! Ты просто меня закружил, — засмеялась она, а я начал покрывать поцелуями ее щеки, голову, руки.
— Это самый лучший подарок из всех возможных! Наташа! Это потрясающе! Ты потрясающая, и они. Наши дети, они будут потрясающими! — не мог поверить я.
Сердце билось как бешеное, а меня переполняло таким счастьем, что я не мог успокоиться. Мне хотелось осчастливить весь мир и больше всего — Наташу.
— Ты думаешь, мы справимся? — тихо спросила она.
— Ты спрашиваешь? — улыбнулся, осматривая нашу уже огромную семью, которая, к слову, вся была рядом.
Они мяукали, гавкали, мурлыкали, наверное, поздравляли. Но я точно не знал, ведь слышала их только Наташа. Но, судя по выражению лица, точно поздравляли.
Уже через минуту Наташа оказалась на полу, а я рядом с ней. Ведь поздравления нужно было принимать исключительно в слюняво-волосатой форме.
— Рейн, ты будешь самым лучшим отцом, — сказала Наташа, когда я снимал Снежку с плеча. Наташа потянулась и нежно меня поцеловала.
Ее слова согрели меня.
— А ты самой лучшей мамой.
Она засияла, а после ее нежная мягкая улыбка стала более игривой. Она странно вытянула ножку и сказала:
— Черное.
Я не сразу понял смысл сказанного, а когда понял, посмотрел с испугом.
