этому ребенку, что я его отец. Условия устроили деда, и он выбрал Амиру.
Но буквально через месяц после свадьбы жизнь смешала карты и выдала новый расклад. Правитель Фаррах умер от кровоизлияния в мозг, твой дедушка был уже в преклонном возрасте и причины его смерти не вызывают сомнения. Смерть была естественной. Я же в свою очередь вступил на престол, но вернуть обратно содеянное уже было невозможно.
Вернемся к ночи твоего рождения. Когда я смог прорваться к покоям правительницы, убивая всех приспешников ордена на своем пути, она и младенец уже были мертвы. Обезумев от ужаса и забыв про все запреты и обещания, я кинулся к той, которую любил, которая должна была родить моего ребенка. Словно ураган ворвавшись в ее маленькую комнатку и выгнав всех повитух я увидел тебя — маленький тонко попискивающий красный комочек.
Я рассказал любимой о том, что произошло с правительницей. Она ни минуты не сомневаясь отдала мне ребенка, сказав, что дочь должна унаследовать то что ей положено. Так мертвого младенца Амиры заменили тобой, сообщив, что правительница умерла во время родов. А служанке отдали мертвое дитя, сообщив всем, что оно родилось таковым. Для себя она лишь попросила право прислуживать своей дочери. Дорогая, твоя мать — Ульма…»
— Ульма, — осторожно позвала принцесс, выронив письмо посмотрела в окружающую тьму и позвала вновь более настойчиво, — Ульма, где ты? Тут написано, что ты, ты моя мама…
— Я тут, — раздался тихий голос из дальнего конца сокровищницы.
Тиссея медленно пошла вдоль стеллажей, боясь запнуться в полутьме и не давая больше энергии в светляка, чтобы ненароком не поджечь все вокруг. Когда девушка достигла того места откуда доносился голос она увидела Ульму сидящую на полу, прислонившись спиной к стене. Рядом с ней располагалась каменная чаша, вмурованная в стену. Чаша была полна крови, которая сочилась в нее из разрезанного запястья женщины.
— Что ты делаешь?! Прекрати! — Тиссея бросилась к Ульме в попытке остановить ту.
— Нет, стой! Это необходимо! — слабым, но уверенным голосом произнесла кормилица. — Сядь, пожалуйста, рядом и послушай. Вижу Айяр все же не сдержал данное мне слово и сообщил тебе, кем на самом деле я являюсь. Что ж, я лишь попрошу тебя не держать на него обиду за обман. А я была лишь глупой девчонкой, которая влюбилась в твоего отца. Он был прекрасным человеком.
— Что ты делаешь? — уже окрепшим голосом повторила свой вопрос принцесса. — Ты же убиваешь себя!
— А, это? — Ульма слегка шевельнула окровавленными пальцами, — Пустяки. Это плата за то, чтобы ты смогла получить предназначенную силу. Не знаю написал ли тебе Айяр об этом, но жрецы запечатали гробницу Первого магией крови и платой за открытие замка будет жизнь одного из родителей наследника. Я обязана наполнить чашу до краев, в этот момент моя энергия вместе с кровью послужит ключом к открытию двери.
— Нет, нет, не нужно, — девушка заплакала, потянула руки к матери, пытаясь остановить ее. — Мне не нужна никакая сила, зачем она мне, когда никого из близких не будет рядом!
— Девочка моя, — ласково возразила Ульма. — Как раз-таки потому она и будет тебе нужна. Последователи тьмы придут за тобой рано или поздно, и ты должна будешь дать им отпор. Лишь только так я смогу защитить тебя — мою дочь. Возьми, пожалуйста, вот это.
Женщина протянула небольшой кулон девушки. Кровь стекала с ее пальцев на золото и яркий голубой камень.
— Его подарил мне твой отец, — совсем тихо прошептала она. — Храни его и помни, что мы всегда любили тебя.
Рука Ульмы ослабла, кулон выпал, мелодично звякнув ударившись об пол. Тонкая золотая нить энергии выскользнула из груди женщины и утонула в чаше с кровью. Весь сосуд засиял золотом, заклятье приняло жертву. Чаша погрузилась в стену, после чего обозначился контур прохода, и эта часть стены ушла вниз, куда-то под пол.
Тисса уже не могла плакать, слезы закончили, да и вся она будто одеревенела. Словно механическая игрушка на негнущихся ногах она вернулась за письмом отца, которое еще не дочитала. Взяв его, она села рядом с телом матери и, взяв ее за окровавленную руку, продолжила читать.
«… Не знаю жива ли она к моменту прочтения этих строк, но, если все же жива, передай ей, пожалуйста, что я ее любил всю свою жизнь, хоть никогда после ночи твоего рождения не выказывал этого.
Спустя годы я смог выяснить что на самом деле твоя настоящая мать не была простой служанкой, она была силовиком со значительным показателем ВЭС. Ее подготовили и под личиной служанки отправили во дворец присматривать за правящей четой. Оказывается, ее род был достаточно древним, но обедневшим и отец просто продал ее жрецам. Когда она перестала передавать информацию жрецы схватили твою мать, каким-то образом запечатав саргоны в ее теле, вновь вернули во дворец. Я видел ту печать на ее правом предплечье, но не смог разрушить. Единственным способом было отнять руку, но в таком случае это вызвало бы множество неуместных вопросов. Ульма смирилась и продолжила работать во дворце простой служанкой и твоей кормилицей.
Много лет спустя архимаг каким-то образом смог выведать тайну твоего рождения. Может быть он смог найти документы предшественника, который как оказалось и подослал Ульму во дворец. Потом он начал угрожать мне, что раскроет все перед Высшим советом и Первым кругом жрецов, если я не выдам тебя замуж за его ставленника.
Ну вот, пожалуй, все карты вскрыты и пора заканчивать, тем более Ульма скоро приведет тебя в мой кабинет. Прости, что наше расставание было таким быстрым, но я знаю тебя и по своей воле ты бы не ушла. Не обижайся на Сархона, если он конечно еще жив.
И последнее. Если все сложится удачно, в сокровищнице Ульма знает, что нужно делать, она откроет для тебя скрытую гробницу, это ее выбор и мне не удалось ее переубедить. А если она все же передумает, то я буду только счастлив тому, что вы обе остались в живых. В таком случае обязательно разыщи дядю Малека, он вам поможет.
Я люблю тебя, моя маленькая Тисса.»
Тисса отложила в сторону письмо. Слезы все же потекли, девушка смахнула их грязной ладошкой, размазывая грязь и кровь матери по щекам. Она сама не заметила того, что весь лист уже напитался ими. Взгляд девушки упал на кулон. Она подняла его на уровень глаз и пристально посмотрев на сияющий голубой камень повесила на шею. С трудом поднявшись и опираясь на стену
