подключиться к сети, я снова подниму против вас легионы Стальной Дубравы! И моё желание здесь совершенно не причём. Артур.
28. Исповедь, от которой хочется убежать
— Как это случилось? — спросил я. — Раз уж начал делиться, то давай до конца.
— О, эту историю я могу рассказать, хоть и совсем не хочу. Но это наверное что-то из разряда долгов. Возможно, она вразумит тебя. Может — нет. Но я буду знать, что как минимум, сделал что мог.
Король замер. Алые визоры уткнулись в потолок. Прошло где-то секунд тридцать показавшейся бесконечно долгой паузы, прежде чем он начал.
— Когда-то давно я был принцем безумия. Так называли в моём мире очень сильных пустотников, утративших связь с реальностью. Все повторяют болезненные паттерны из жизни в жизнь наступая на одни и те же грабли, пока от личности не откалывается отвечающий за это кусок. Ты постоянно попадаешься на доверии и любопытстве. У меня такой паттерн тоже есть. Я тоже болезненно любопытен. Но мне интересен не мир вокруг, а возможность творить самому.
— Поэтому ты создал техноцит?
— Да. Я был механиком, упёрся в потолок развития из-за ошибок со сложностью в Стене. Терминалы и фрагменты для моего развития лежали дальше, чем позволял зайти уровень сложности. Вопрос всегда стоит в том, как ты обойдёшь это и сможешь продолжить развитие. Иначе ты всегда будешь в числе первых, но так и не перешагнёшь на следующий уровень силы.
— Это понятно. Как ты стал фильтром? Ты помнишь это?
— Не спеши, Артур. Это ведь поучительная сказка, её нельзя торопить.
Белая нервно переминалась с ноги на ногу.
— Он тянет время, — сказала это обиженная Альма.
Надо же, как её зацепило. Обычно она вообще молчит в такие моменты.
Но король смотрел сейчас только на меня.
— Механизм — это основа. На эту цепь можно присадить очень многое. Механизм, как и нежить, не имеет изначальной воли. И эти цепи хорошо сочетаются. Некромеханов создать было очень просто, а по своей сути они ведь ничем не уступают эстерам. Впрочем, не важно… Техноцит появился позже, как идея единого сознания роевого типа. Твоя цепь однажды тоже поставит тебя перед выбором. Механизм — это цепь контроля. Благодаря этой особенности ей можно заранее прописать программу, в том числе и делающую всю ту работу своих созданий, которая может пойти тебе во вред.
Скелет снова остановился.
Напряжение, казалось, повисло в воздухе. Лишь Тию расказ пока что не впечатлял, и она не изменяла привычному равнодушию.
Сайна слушала мрачно, но стараясь не упустить ни единого слова. Мракрия говорил это больше мне, но именно у неё больше всего шансов стать следующим хозяином цепи механизма.
— Это так… вдохновляюще, когда ты можешь нажатием кнопки управлять существами, заражёнными пустотой, хаосом, нижним астралом и другими опасными стихиями, никак не контактируя с ними. Благодаря техноциту мы прошли Ивент через ассимиляцию, пережили гнев системы в виде корректора-ренегата, и оказались здесь…
Речь скелета замедлилась, будто он погружался в эти давние события, переживая их заново.
— … Цепь помогла нашей группе пройти десятый, пятнадцатый, двадцатый… Но затем мы угодили туда… Во мрак. Знаешь, люди очень сильно недооценивают страх и боль. Кажется, что всё можно перетерпеть, но это не так. Бывает такая боль, от которой сломается кто угодно. Бывает так, что душу раздирает на части, а внутри чувствуешь такое отчаяние, что начинаешь мечтать о настоящей окончательной смерти.
Скелет на миг завис, затем медленно опустил голову.
— Я ошибся, Артур. Чернота сломила нас. Я допустил критическую ошибку и погубил всё… — вдруг сказал он. — Я был таким же, как ты. Грезил лаврами покорившего Стену, основал цепь… Я, Лея, Аси… нас было очень много и у всех были свои мечты. Всё это обернулось против нас и разрушило всё, что я создал. Разрушило моими руками.
— Чернота? Ты говоришь про землю аномалий?
— Да… это место называют и так, — сказал король. — Я не знаю, что на самом деле такое земля аномалий, но знаю, что каждый её видит по своему. Она создаётся под каждый рейд специально такими, чтобы мы не могли его пройти… нет, не так. Она создаётся таким, чтобы уничтожить тебя, извратить саму твою душу… Вот что она такое.
— Что конкретно ты видел? Названия существ для справки в системе? Новые виды цепей? Миазмы? — не удержалась Белая.
— Всё, что в конечном итоге будет подтачивать твою волю…
— Снова никакой конкретики!
— Ты так изменилась за последнюю жизнь, белый цветок… Конкретика тебе не поможет. Пересбор создаст такую сеть локаций, которая убьёт лично тебя. Но я оставлю тебе свои дневники. Там мало информации, но это честная работа. После того, как мы вышли из черноты, я больше не прикасался к ним. Они под моим троном.
Белая задумчиво кивнула, затем посмотрела на мрачную Альму.
— Не все дары ведут к благу, Артур, — продолжил король. — Земля аномалий подарила нам одну вещь, которая помогла вернуть часть навыков прошлых жизней.
— Где этот артефакт сейчас? — уточнила Альма.
— Сейчас этого предмета больше нет, — ответил король. Девушка скривилась, а Мракрия продолжил. — Достаточно и того, что он сделал с нами. Вместе со всеми силами, что давали воспоминания, они передали всю боль, что была в них. Чернота была не только вокруг нас, она пробралась к нам в души. Она дарит тебе то, от чего ты ни за что не откажешься. Но цена будет слишком высока. Для нас этим оказалась память, к который мы были не готовы.
— Поэтому ты лишил себя человеческой части и стал королём техноцита? — спросила Эстель. На то, что она здесь я даже внимания не обратил, но её рассказ короля тоже чем-то затронул.
— Когда мы… то что от нас осталось, вышло оттуда, нас сложно было уже назвать людьми. В приступе паники, я слился тогда с ядром этого этажа, а затем заковал себя в броню из его стража. Я думал тогда лишь об одном — остановить эту боль. У меня болело тело, душа и казалось, сами мысли режут меня на части. Я злейшему врагу никогда не пожелаю такой участи.
— И… ты стал королём механизма? —
