изменился он в лучшую сторону. Гримаса боли и непонимания ушла; Несутин-старший успокоился. Что-то внутри учёного сломалось. Сломалось окончательно и бесповоротно. Он встал с колен, отряхнулся, вежливо попросил коллег отойти в сторону и открыл перед Лампосветом дверь.
— Иди, — сказал он.
Всё так же удерживая девушку, Лампосвет спиной вперёд зашёл в лабораторию, пнул свою жертву под зад, а потом захлопнул дверь и заперся.
Ну вот и всё! — подумал он. — Момент триумфа!
Приготовления заняли не более получаса. Наверняка Лампосвет мог бы управиться и за десять минут, если бы не алкоголь и эти тупые рожи в стеклянном оконце дверей, которые раздражали его. Бесили его. Отвлекали…
Ну ничего. Теперь-то уже точно всё. Теперь-то они поймут, кто здесь настоящий гений.
Лампосвет залез в преобразовательную капсулу, застегнул на себе шлем и ввёл иглу катетера. Клоны с генами пчелы уже есть, — размышлял он, — и с каждым днём их будет всё больше. Это данность. Это наша новая реальность, ни больше и ни меньше.
— Это уже не остановить, — произнёс он и пьяненько хихикнул. — Вот только этих клонов не нужно ни лечить, ни пытаться исправить. Всё куда проще, верно? Всё и всегда гораздо проще, чем можно себе представить. Если эти клоны не слушаются человека, который пахнет феромонами пчелиной матки…
Лампосвет нажал на кнопку и преобразователь грозно загудел.
—…то они просто обязаны послушаться пчелиную матку! Ах-ха-ха-ха-ха!
По прозрачной трубочке мутагеновый раствор добрался до вен Лампосвета. Началось превращение.
Но только не то, что мы уже видели, а куда более и более основательное. Чёрно-жёлтый мех пробился по всему телу учёного. Треснули рёбра, — откуда-то из-под них наружу рванула недостающая пара ног. Изменились глаза. Изменился череп. Втянулась и изменилась гендерная принадлежность. Изменилось всё. Буквально всё; само строение тела учёного менялось прямо на глазах.
В преобразовательной камере больше не было Лампосвета Несутина. Теперь там билась в конвульсиях гигантская, — размером с небольшого бычка, — пчелиная королева.
— Быз-быз, — радостно быз-бызкнул Лампосвет, когда всё закончилось.
Всё получилось. Всё прошло именно так, как он и планировал. И да, теперь его наконец-то будут слушаться. Все эти чёртовы пчелиноголовые клоны будут созидать, убивать и умирать по его воле. Он победил.
Пчела-Лампосвет вылез из капсулы и первым же делом сделал то, ради чего всё затевалось. Он разбил хитиновыми жвалами окно, высунулся в него наполовину и распылил в воздухе свои, — теперь уже свои, — феромоны.
Ветер подхватил их и разнёс по округе. Спустя всего лишь несколько минут все заражённые клоны в радиусе нескольких километров бежали к зданию НИИ. Вот только не за тем, чтобы слушаться.
О, нет!
Кое в чём Лампосвет всё-таки просчитался…
* * *
СПРАВКА ИЗ АВТОРИТЕТНЫХ ИСТОЧНИКОВ.
Брачный полёт — важный этап размножения большинства муравьёв, термитов и некоторых видов пчёл. Во время полёта девственные матки спариваются с самцами, а затем приземляются, чтобы создать новую колонию. Встречаются виды, самки которых спариваются с десятью и более самцами. © Википедия
Гэнг-бэнг (англ. Gang bang) — вид группового секса, в котором участник одновременно находится в половом акте с несколькими партнёрами. Чаще всего под понятием гэнг-бэнг понимают интим между женщиной и группой более трёх мужчин. © Википедия
* * *
— Быз-быз! — жалостливо быз-бызкал Лампосвет Несутин, но клоны не желали останавливаться. Десятки пенисов всё тыкались и тыкались в него со всех сторон. Снизу, сверху, сбоку; будто обезумевшая стая одноглазых змей пыталась зажалить его до смерти. Тык! Тык! Тык! Какие-то пенисы попадали, какие-то нет. Какие-то попадали не совсем туда, куда нужно. — Быз-быз!
Клоны всё прибывали и прибывали. Ещё засветло здание НИИ стало похоже на огромный, копошащийся пчелиный улей, ну а уже к семи утра, когда добрая половина ничего не подозревающего человечества заваривала себе кофеёк и нарезала бутерброды, Лампосвет Несутин начал рожать…
— Быз-быз, — из фасеточного глаза потекла обычная человеческая слеза. — Быз-быз.
Ура-ура! На этом наконец-то заканчиваются длинные скучные эпизоды от третьего лица, а вместе с ними и история молодого талантливого учёного Лампосвета Вячеславовича Несутина.
Наверняка у этой истории есть какая-то мораль. И наверняка Илья Ильич Прямухин сформулировал бы эту мораль примерно так:
Пу-пу-пу, блядь…
Пу-пу-ру-пу-пу…
* * *
Оба гжельских одарённых оказались крепкими мужиками уголовной наружности. Оба блондины, оба голубоглазые, у обоих крупный нос картошкой. Братья что ли? Да почему бы нет? У нас вон, Ксюха с Васькой обе некромантки.
А кстати, у них ведь ещё кое-что общее есть во внешности. Ну точно же. У обоих ледяных магов рукава были забиты гжелью. Вот только не красивыми узорами, а максимально прям партачно. Жирными расплывшимися чернилами тёмно-синего цвета, ну прямо фу. По ходу мастер ебошил эти шедевры машинкой из струны, ручки и моторчика.
— День добрый! — оба мужика вытянулись по струнке при моём появлении.
— Добрый-добрый, — сказал я. — Открывайте.
Вышегор молча стоял в сторонке. Он облокотился на один из стеллажей, махнул охранникам рукой и всё на этом. Иллюзия иллюзией, но если сейчас он подойдёт поближе, то мы реально можем погореть на лжи.
Как так? А просто. Дело в том, что майор Оров был на полторы головы выше Стаса Опаснова. Такая вот деталь. Да хули там? Деталище.
Так что не надо так палиться, не сейчас.
— Как настроение, Борис? — без отчества и титула, ага; но уважительно притом, что прямо завидно.
— Хреновое у меня настроение, — ответил я, чтобы раз и навсегда похоронить дальнейшие разговоры. — Открывайте быстрее.
Каждый из гжельских магов подошёл к своему терминалу и достал свою ключ-карту. Братья, — буду считать, что я угадал и они действительно братья, — посмотрели друг на друга, кивнули и синхронно прокатали карты. В двери что-то щёлкнуло, затвор отъехал в сторону. Лампочка над входом в темницу загорелась зелёным светом.
— Прошу вас, — сказал один из гжельских.
— Ага.
Я взялся за ручку. Я повернул ручку. Ручка поддалась и дверь открылась. Всё просто. Всё очень-очень просто. Теперь мне оставалось лишь зайти и выйти.
Зайти.
И.
Выйти.
Прямо так, как мы и запланировали в самом начале. Но тут вмешались обстоятельства. Да притом настолько непредвиденные, что это даже не рояль, а какой-то, блядь, орган церковный.
— ПИ-ПИ-ПИ!!! — раздался крик из моих штанов.
Громкий и надрывный. От неожиданности я не успел перевести, что именно кричала бомбожопица, но в крике слышал панику и боль. Правая сорвалась с места, спустилась по штанине вниз и принялась бегать кругами прямо перед гжельскими.
— ПИ-ПИ-ПИ!!! — кричала она: *О БОЖЕ!!!* ПИ-ПИ-ПИ-ПИ!!! *О БОЖЕ-БОЖЕ-БОЖЕ!!!*
— Пи-пи-пи-пи⁉ — спросил я Правую, мол, что случилось?
— ПИ-ПИ-ПИ-ПИ!!!*ПОХОЖЕ ВОДЫ ОТОШЛИ!!!* ПИ-ПИ-ПИ-ПИ!!!*ХОЗЯИН, Я РОЖАЮ!!!*
Глава 13
Про макарошки с тушенкой
— Береги её, хозяин, — пронеслись у меня в голове предсмертные слова Левого. — Ты обещал мне.
— Пи-пи-пи! — сказал я: *Без паники* Пи-пи-пи-пи! *постарайся успокоиться и дыши ровно*
Ох… рот тот наоборот. Кто бы мог подумать, что срок созревания плода у изделия №2304 длится всего лишь несколько дней? Обливаясь потом, моя бедная Правая носилась в ногах у гжельских магов и не понимала куда себя деть. Не знаю, насколько больно ей сейчас было, но вот испугалась она знатно.
Да и ещё бы.
В прошлой жизни я пережил и пульпит, и камни в почках, но даже не возьмусь сейчас что-то там рассуждать, размышлять и сравнивать. Я просто очень-очень счастлив, что мне это не грозит. Всё. Вот такое у меня отношение к родам.
Братья охранники были в максимальной степени озадачены. Наверняка, в головах у них сейчас крутились сотни вопросов. Что за дичь вообще происходит? Почему Борис Безродный пищит на кусок собственной задницы?
И тут от переживаний я допустил оплошность. На секунду моя иллюзия моргнула, но этой секунды оказалось достаточно.
— Ах ты ж… стоять! — заорал один из братьев и сразу же начал кастовать меж ладошек ледяной шарик; второй оказался чуть поумнее и сперва прожал кнопку тревоги на запястье.
Я снял иллюзию с себя и Вышегора, — к чему она теперь вообще нужна? — и сотворил вокруг лиц обоих братьев чёрное пятно. Просто пятно. Просто чёрное, — как будто кальмар чернильным пятном плюнул. Мне сейчас не до изысков и весёлых затей, у меня бомбожопица рожает.
— Ать! Твою
