— На выход!
Полковника обступили телохранители. Которые должны были его не столько хранить, сколько стеречь.
— Быстрее!
Сбежали по лестнице вниз, на первый этаж. На выходе приостановили бег, пошли неспешно, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Изображая гуляющих приятелей, прошли в соседний двор. С интервалом в одну-две минуты на улицу вышли остальные бойцы.
На этот раз все сели в один микроавтобус.
— Куда едем? — спросил водитель.
— В магазин.
В какой магазин? При чем здесь магазин?.. Машина остановилась возле небольшого магазина одежды.
— Валера.
— Я! — привстал Валера с сиденья.
— Сходи. Ты на него вроде похож.
— Как я? Я в этих модах вообще ни фига не соображаю.
— Мы все не соображаем. А ты похож. Вот деньги. Да смотри там не увлекайся.
— Может, лучше мне сходить? — предложил свои услуги Зубанов. — Я могу. И тоже похож…
— Нет, вам нельзя. Это дело наше. Вон — Валеры. Чего смотришь? А ну — шагом марш!
Валера взял деньги. Прошел в магазин. Вернулся быстро. Буквально через несколько минут.
— Вот, — протянул сверток.
— Ты как его выбирал?
— По цене. Этот — самый дорогой.
— Я же говорил — не увлекайся.
— А как я иначе выберу? Кабы это камуфляж…
— Эх, Валера!
— Ну…
— Ты его хоть примерял?
— Я? Нет. Зачем мне мерить? Я же носить его не буду.
— А как же?…
— Я попросил костюм для себя. Продавцы принесли. Сказали, что этот будет впору.
— Ну Валера…
— Чего Валера? Я же сказал, что не понимаю в гражданском обмундировании. Кабы вы меня послали пистолет купить…
— Примерьте, — протянул командир сверток полковнику.
В свертке был костюм. Вполне приличный костюм.
— Зачем мне? У меня свой есть.
— Ваш не подойдет. В вашем вас туда не пустят.
— Куда не пустят?
— Туда, где вам предстоит работать. В ресторан. В ресторан «Вечерний», где в настоящий момент находится Четвертый номер. И где вы, попав туда в своем нынешнем виде, привлечете всеобщее внимание. Что ни вам, ни нам ни к чему.
— В сценарии о ресторане речь не шла.
— Значит, нам придется работать без сценария.
— Почему?
— Он съехал с квартиры, под которую писался сценарий. Не исключено, что по соображениям безопасности.
— Почему вы так считаете?
— Он съехал оттуда сразу после гибели братьев Заикиных.
— Куда?
— В загородный коттедж. Где достать его будет затруднительно. В отличие от ресторана. Так что поторапливайтесь. Он заказал уже второе.
Полковник, задевая головой крышу микроавтобуса, снял пиджак и брюки.
— Кобуру тоже снимите. Кобура вам не нужна.
— А пистолет?
— Я же сказал, пистолет будет на месте. Полковник надел новенький, только что принесенный из магазина, костюм.
— Ну что, подошел? Менять не надо?
— Не надо.
Костюм был действительно впору.
— Тогда поехали в ресторан. Объект занимает дальний от входа столик. Возле самой стены. Он не один, с дамой. Телохранители рядом, за соседними столиками, — инструктировал на ходу командир. — Вы расположитесь справа от него через проход. За седьмым от входа столиком.
— Как я его узнаю?
— На нем стоят две солонки.
— Когда начинать работать?
— Когда будет удобно. Это решать вам.
— Я буду работать один?
— Да. Но в зале будете не один. Там находятся наши люди. И у парадного и у служебного входов. Так что…
Это понятно. Насчет людей у парадного и служебного входов. Непонятно, отчего они с таким маниакальным упорством заставляют его работать соло, толкая на чужие пистолеты. Могли бы помочь, раз все равно сидят в зале… Иначе зачем им быть там, где работают другие, а они палец о палец…
Впрочем, это тоже понятно. Засвечивают его физиономию на месте преступления. Оставляя свои в тени. Чтобы показания случайно видевших его свидетелей увели официальное следствие и подозрения потенциальных жертв по ложному следу. От них увели.
Создают образ мстителя-одиночки, который действует на свой страх и риск. И тем очень удобен всем. И друзьям. И врагам. И которого в конце пути непременно шлепнут. Те или другие Те — на месте последнего преступления. Другие — по дороге в КПЗ, даже не успев допросить.
Так?
Так! Совершенно так!
Потому они и не боятся подставлять его под смерть. Раз после все равно… С каждым новым днем, с каждым новым покушением жалеть его будут все меньше и меньше. Теперь жалеют наполовину. Потому что свои функции он выполнил тоже примерно наполовину. Потом будут жалеть на треть. На четверть… Потом совсем не будут.
Так что хочешь не хочешь, работать придется в одиночку. И умирать — в одиночку. Не сейчас. Но скоро. Возможно, очень скоро.
— Все, можно идти.
— А оружие?
— Оружие на месте. В книге, лежащей на стуле. Идите, полковник. Времени осталось мало. Он уже ест второе…
Полковник вышел из машины и, привыкая к новому своему обличью, двинулся к входу в ресторан. От двери ему приветливо улыбнулись два курящих на крыльце сигареты мужчины.
Уже обложили. Как бешеного волка. Со всех сторон.
Улыбнулся в ответ. Зашел в ресторан. Огляделся, как должен был бы оглядеться вновь вошедший посетитель. Который искал пустой столик. Этот сделал то же, хотя столик ему искать не надо было.
Ах, ну да, вон и место свободное.
Прошел до столика. На котором по недоразумению были выставлены две солонки. Отодвинул стул. Сел.
Почувствовал, как на нем сошлись, сконцентрировались взгляды сидящих недалеко телохранителей. Скользнули по телу. Остановились на карманах брюк и пиджака, на подмышках, разыскивая утолщения, указывающие на наличие оружия.
Бдительные. Пожалуй, надо их успокоить
Полковник расстегнул, снял пиджак, повесил его на спинку стула. Повернулся и так и эдак, демонстрируя свое тело.
Ну что, успокоились?
Телохранители опустили взгляды в тарелки. Гражданский мужик в рубашке интересовать их перестал.
Телохранители были любителями. Или просто ротозеями. За время многолетней спокойной жизни утратившими нюх на опасность. Они ограничились одним осмотром незнакомца и, убедившись, что у него не может быть оружия, успокоились
