не поднимаясь с колен, Райз обернулся и встретился взглядом с крикуном. — Я согласен привести Къярта к тебе. Но для этого Кальдеору нужно вытащить его из щита Уи-Шаа. Другие рыцари не знают достоверно, в пасти он Химеры или нет. Если Кальдеор прыгнет туда и телепортирует Къярта в безопасное…
Из прилетевшего по ребрам пинка получился вполне доходчивый ответ. Что ж, попытка не пытка. В большинстве случаев.
— Что ты несешь?! Что ты о себе возомнил?! Думаешь, ради твоей дрянной шкуры я пойду против синклита?! Это все из-за тебя происходит! Не будь ты таким упертым, непроходимым идиотом, уже давно бы привел ко мне некроманта, и Уи-Шаа с Веереетааном не имели бы к его поимке никакого отношения. Это все твоя вина! — сапог Ц-Цузу впечатался в живот, с хрустом ломая ребра. — Когда синклит решит от тебя избавиться, я лично проткну твою метку привязки!
— С этим могут возникнуть некоторые трудности, — проронил Райз, приподнимаясь на локтях и готовясь к следующему пинку.
— Что ты там вякнул?!
Вместо удара крикун схватил его за волосы.
— Синклит не станет тебе потакать, Ц-Цузу, — с толикой сочувствия произнесла Шикти. — Пастырь прикажет некроманту разрушить печать этого призванного. Если хочешь сделать это своими руками, делай сейчас. Или, хочешь, я могу уничтожить его тело для тебя.
— Мое! Все мое! Даже не думай тянуть к нему свои руки! Не дам!
— Я всего лишь предложила, Ц-Цузу, хватит злиться.
Ц-Цузу обреченно взревел и выпустил волосы Райза.
Вот ведь неуравновешенный псих.
Тогда как крикун рвал и метал, Химера, напротив, смирился и больше не пытался прорвать щит. Он отступил в центр отведенного ему пространства, встал на колени и склонил голову, будто покоряясь рыцарям.
В голосе Шикти прозвучало разочарование, когда она констатировала:
— Неугасающий выдохся. Я думала, он не успокоится как минимум до вечера. Он действительно неполноценный.
— Это ты неполноценная, — огрызнулся Ц-Цузу, хмуро глядя на Химеру. Неохотно, постепенно его злость сменялась таким же осознанием поражения, которое познал исполин.
Но хуже всего было другое.
С Къяртом определенно что-то происходило и происходило что-то совсем плохое: в темную синеву сперва просочились, а затем густо прыснули иссиня-черные клубы.
Сперва Райз решил, что ему показалось — из-за расстояния или, Проклятый знает, чего еще, — что клыки Химеры поалели. Увы, его глаза ему не врали: на сомкнутых зубах исполина стремительно проступал багрянец.
Этот слабоумный решил, что лучше устроить массовое самоубийство, чем даться в руки Пастырю?!
Райз не успел толком осознать эту мысль, когда ее сменила другая: нет, это не кровь. В человеке не могло быть так много крови.
— Что он…, — в замешательстве начала Шикти и умолкла.
Со стремительностью молнии лезвия клинков Химеры, шип на конце хвоста и края «серпов» за спиной пропитала светящаяся изнутри краснота. Она распространялась по птичьим узорам?
— Ц-Цузу? — обеспокоенно позвала Шикти и посмотрела на крикуна, не отрывающего от исполина алчного взгляда.
Химера поднял голову и, казалось, посмотрел на него в ответ. Или он смотрел на Райза? С такого расстояния все они были для исполина одним.
«Серпы» Химеры брызнули крошкой, будто отряхнули с себя зачерствевшую вековую пыль, и выпустили по всей длине гигантские клинки. Лезвия удлинялись, изгибались, превращая «серпы» в «крылья».
— Ц-Цузу! — Шикти схватила его за руку.
Да, Химера однозначно смотрел в их сторону.
— Что ты дергаешься? Думаешь, он и твою защиту пробьет? — насмешливо бросил крикун.
Шикти нервно сглотнула и крепче сжала его руку, которую он, впрочем, не стал отнимать.
Крылья Химеры повисли, точно полы плаща, исполин поднялся с колен и присел, готовясь к прыжку; скрестил над головой, прикрывая ее, клинки.
— Он не сможет. Он разобьется вместе с некромантом, — пролепетала Шикти.
Химера рванул вверх.
Воздух прыснул сверкающими змеями, и те бросились врассыпную от прорвавшего купол Уи-Шаа Химеры. Обласканный лучами восходящего солнца, он взмыл ввысь.
— Ха! — ликующе выкрикнул Ц-Цузу.
Он, как ребенок, впервые увидевший фейерверк, глазел на зависшего в небе исполина, и его злость сменялась привычным возбуждением.
Химера расправил крылья, распушил клинки-перья, и едва уловимым для глаза снарядом понесся на юг.
Ц-Цузу зашелся смехом.
— Чему ты радуешься?! — Шикти выпустила его руку и посмотрела, как на безумца.
— А это не очевидно? Я радуюсь тому, что вы все такие придурки. Я говорил, что его не привести силой! — гоготал Ц-Цузу. — Эй, ты, твоя казнь отменяется.
Он сгреб Райза за шею и поставил на ноги.
— Кальди, а ну-ка…
— Ц-Цузу, не нужно! — Шикти перебила его.
Крикун цыкнул на нее и поманил Кальдеора.
— Подкинь меня к дражайшему Уи-Шаа. Одного. На обратном пути заберем остальных.
Пальцы Ц-Цузу оставили многострадальную шею. Крикун исчез и спустя мгновение появился за спинами рыцарей.
— Какое занимательное представление вы здесь устроили, — желчно произнес он.
— Ц-Цузарравальш, — в голосе Уи-Шаа не звучало ничего, кроме равнодушия. — Зачем ты здесь?
— Да так, пришел поглазеть на ваше сборище неудачников. Эй, ни капли не уважаемый мной Веереетаан, — крикун перевел откровенно хищный взгляд на рыцаря мглы. — А как же наш уговор? Ты должен был стоять в стороне и не вмешиваться.
— У тебя нет права указывать мне, что делать.
— А где я указывал? Нигде. Мы заключили с тобой уговор. А ты решил им подтереться. Но я понимаю, — Ц-Цузу веско закивал. — Нужно же чем-то подтереться, когда вы все тут дружно обосрались.
— Выбирай выражения, Ц-Цузарравальш, — одернул его Уи-Шаа.
Зря.
Ц-Цузу взревел:
— Я сказал, что этот некромант мой! Всем вам, ублюдкам, сказал. И ты, заносчивая лживая задница, согласился с этим. Свора брехливых собак, я…
— Дорогой Ц-Цузу, зачем же ты так? — Чародей поскреб рогами камень под ногами.
Он, как и другие рыцари, не выглядел испуганным. Раздосадованным неудачей с Химерой и утомленным устроенным Ц-Цузу шумом? Да. Испуганным? Нет.
— Не смей перебивать меня, образина. Я предупреждал вас. Но вы почему-то решили, что мое слово пустой звук. Ну так давайте проверим.
Его легкие с шумом вобрали воздух, а «жабры» раскрылись.
— Да, Ц-Цузарравальш, твое слово — пустой звук, — произнес Уи-Шаа прежде, чем крикун закричал бы. — Мне неприятно смотреть, как ты позоришь себя и Пастыря, удостоившего тебя своим касанием. Ты не способен спеть рыцарям.
— Чего?! — во взгляде Ц-Цузу промелькнуло замешательство.
— Тебе запрещено. Пастырь наслышан о твоем вздорном нраве. Он ограничил твою возможность влиять на сознание рыцарей. Во избежание инцидентов.
— Что за чушь?! Впервые слышу.
— Об этом известно только мне, брату, Пирофазису, Чародею и Веереетаану. Пастырь просил не разглашать это. Не хотел уязвить твое самолюбие.
Взгляды рыцарей пригвоздили Ц-Цузу к месту: жалостливые, в чем-то насмешливые и немного брезгливые.
Стойко выдержав вываленное
