грейдорца. В этот раз Рихтер просто увернулся, и резко сократив расстояние, пнул боевого мага в лицо, с хрустом ломая нос. Затем, не давая Кроне передышки, прижал его к полу, держа за шею.
Повелите стихий могли управлять всеми основными элементалями. В теле человека это было сложно, но не невозможно. Самое главное было получить доступ к крови. Потому что выражение «кровь не вода» в данном случае было не совсем правдой. Прежде чем Джакомо успел что-либо сделать, в его теле вспыхнула жуткая боль. Она текла по его венам, артериям, сжимала горло и влажно булькала в груди, заставляя задыхаться.
— Можешь делать что хочешь, я всё равно ничего тебе не скажу, — просипел Кроне, и тут же закашлялся.
— О, ты наивно думаешь, что я собираюсь тебя только допрашивать? Нет, мне просто хочется причинить тебе боль, всё остальное вторично. Я долго думал, как наказать тебя за то, что ты сделал когда-то с Ренатой. — доверительно сказал Рихтер боевику. — Но счет за последнее время вырос. Ты обидел ребенка, подставил мою невесту… Даже смерть будет недостаточным искуплением.
— Не… можешь… убить. Рената… и её маленький калека.
Рихтер легко понял, что тот пытался до него донести. Даже если Нат сама желала смерти Кроне, она была вынуждена думать о душевном здоровье Лучиано. Сейчас Рихтер ладит с Лучиком, но если он убьет боевого мага, в будущем это разрушит его отношения с ребенком, а значит, и с целительницей.
— Калека? — зловеще повторил повелитель стихий, сильнее сжимая горло Кроне. — Я не буду тебя убивать, Джакомо. Просто сделаю так, чтобы в будущем ты мог передвигаться только ползком, а боль была твоим вечным спутником.
Взгляд повелителя стихий опустился ниже талии боевика, и он неприятно улыбнулся.
— Мужчиной ты себя тоже не сможешь считать. Но это мы оставим под конец. А пока…
По позвоночнику Кроне пополз холод — и это совсем не было метафорой. Каждая косточка, каждый сустав будто покрывался льдом, делая скелет мага хрупким и ломким. Кожа его, покрытая кровавой испариной, резко побледнела. Но сознание, затуманенное вином, так и не желало покидать боевого мага.
— То, насколько я быстро сделаю то, что собираюсь, зависит только от твоего желания говорить, — всё так же спокойно, будто ведя светскую беседу, сказал Рихтер, нежно играя с дрожащими пальцами боевика. Они уже деформировались и скрючились. Теперь в глазах Кроне появился настоящий страх — беспомощности он боялся больше, чем боли.
Повелителю стихий никогда не нравилось мучить других, но это случай был весьма особенным. Рихтер даже пожалел, когда Кроне все же открыл свой рот, поспешно выплевывая признание, пока его тело окончательно не превратилось в мясной мешок, лишь отдалено напоминающий человека. Впрочем, как и обещал Рихтер, результат остался неизменным. Щадить боевика грейдорец не собирался.
Вико тревожно держал Лучиано в своих объятиях, прислушиваясь к тому, что происходило внизу. Но видимо, грейдорец поставил какой-то барьер, потому что было удивительно тихо. Рихтер появился спустя полчаса. Ласково взъерошил волосы Лучика, тревожно заснувшего в руках Вико, и бросил поверх его головы холодный взгляд на боевого мага.
— Нужно будет отвезти Лучика в безопасное место. Я запрещаю возвращать его в дом Фоскарини.
Улыбчивый и легкомысленный повелитель стихий сейчас выглядел как-никогда… убедительным. Вико никогда не видел кого-либо со столь подавляющей аурой. Лермиец подавил дрожь, и кивнул.
— Семья Бьянки временно сможет его принять. Что с… Кроне? — тихо спросил он.
— Боевые маги живучие, но если хочешь, можешь отправить к нему целителей позже, — равнодушно сказал Рихтер. — И лучше уходить через черный вход, чтобы не наткнуться на… грязь.
— Что-нибудь узнал?
Повелитель стихий пожал плечами, не желая отвечать. Нери не связывался лично с Кроне, лишь отправил ему несколько писем. Выйти на двуличного целителя было по прежнему сложно. Но зато удалось подцепить несколько других рыбок. Ведьму, служившую Нери, видели в столице, притом с одним из людей маркиза де`Борга, алертийца, с которым не далее чем на прошлой неделе Рихтер играл в карты. Что ж, наткнуться на след Алерта вполне ожидаемо. Но вот то, что маркиз не так давно виделся и с Кардильеро, было неприятно. Если алертийцы интересовались лермийскими «малефиками», такими как Нери и его ученица, то только вопрос времени, когда они доберутся до Ренаты.
Корбин выглянул в окно. Уже начало темнеть, и город сверкал огнями от тысяч цветных фонарей. Откуда-то издалека слышались смех и музыка. Ночь мертвецов, знаменовавшая собой начало Праздника всех святых, уже началась. Лермийцы, многие сотни лет страдавшие от ужасных эпидемий, уничтожавших целые деревни и города, пытались умилостивить жестокую хозяйку подземного мира — сеньориту Смерть. Церковь же давно не боролась с этим странным, почти языческим ритуалом, пусть неохотно, но все же прикрывая глаза на раскрашенных под чудовищ и мертвецов детей и взрослых, веселящихся на улицах. В конце концов, даже если это верование противоречит догматам Святого Престола… праздник так или иначе успокаивал людей, давая им ложную надежду, что со смертью можно договориться.
— Праздник уже начался? В прошлом году я так и не смог насладиться маскарадом, — рассеяно сказал Рихтер, продолжая вглядываться даль.
— Да, праздник начался. Если что-то случится… будет много пострадавших, — осторожно сказал Вико, напоминая, что Рихтеру не стоит устраивать слишком большие беспорядки. — Пойдёшь за Ренатой в тюрьму?
— Не совсем.
Еще по дороге к Кроне Рихтер пытался установить связь с Ренатой. Оказалось не так уж и сложно — она долго его лечила, и подчиненные ему элементали хорошо помнили вкус магии целительницы. Примерное расположение Бьянки грейдорец тоже знал. Вот только сейчас оно… сместилось. Кто-то забрал целительницу из тюрьмы. Нужно было спешить, чтобы успеть её перехватить.
Выйдя на улицу, он вскоре смешался с толпой. Купленная по пути дешевая маска изображала забавно скалящегося чертенка. Сама маска скорее веселила, чем пугала, но вот сам человек, её надевший… Те, кому удавалось заглянуть в глаза высокого мужчины в странной шляпе и старой куртке, тут же спешили убраться с его дороги, а потом долго смотрели вслед, пытаясь избавиться от неясной тревоги и предчувствия беды. По-осеннему звездное небо заволакивали тучи, а воздух, густой и влажный, наполнялся предгрозовыми запахами.
Рената Бьянки.
Реальность скучнее фантазий, и в этом мне весьма повезло. Я ожидала запугиваний, допроса, может быть, даже поспешной казни — раньше, чем Рихтер или адвокат Фоскарини сможет меня вытащить. Но… обо мне просто забыли. Даже «шутка», которую я провернула над Кроне, инквизиторы просто проигнорировали.
Так что когда к моей камере пришёл Кардильеро, я почти обрадовалась. Едва ли кто-то вроде него будет
