Книга Кровь и Пламя - Максим Вишневенко

А в это же время Берлин позвонил в Лондон и ехидно поинтересовался, а RedLine — это точно частная организация? На Даунинг-стрит явно нервно сглотнули и подтвердили это. На что Берлин повесил трубку и дал приказ на штурм доков Гамбурга, где располагались силы RedLine.

Примерно в половине шестого Лисицын направился спать, а Рихтер с Романовым вышли из здания на улицу посмотреть на рассвет. Только что в индийских изданиях вышли статьи и о RedLine, и о Британской Империи, и о том, что вообще индусы думают обо всём этом. Вашингтон тем временем не смог дозвониться до Лондона, который уже вполне откровенно не брал трубку.

А тем временем над Германией на востоке небо начало стремительно светлеть.

**

(21 августа)

— Вильгельм, я думаю, что если бы во Второй Магической в Британии профессор Дамблдор использовал не школьников Хогвартса, а специалистов из Особой Воздушной Службы[2], то для Тёмного Лорда закончилось всё бы намного быстрее, — Августа фон Вальдбург в своём неизменно строгом чёрном платье сидела на диване в кабинете Канцлера Магической Германии, подобрав под себя ноги, и пила кофе.

— Я не специально, — Вильгельм Эрнст зевнул, потёр глаза и потянулся к своему кофе, стоявшему перед ним на столе, — Нужно сказать спасибо этим чёртовым китайцам.

— Но Статут нарушили именно Вы, Вильгельм, — саркастически заметила Августа, — Решили бросить в магловскую яму наш прекрасный магический мир.

— Магловская яма попросила лишь завести паспорта, интегрироваться в систему здравоохранения и платить налоги, — Эрнст откинулся в своём кресле и положил на стол перед собой руки.

— Всё, как в ГДР, — улыбнулась фон Вальдбург.

— Всё, как в ГДР, — кивнул ей Канцлер, — Через пару часов мы узнаем, чем закончилась операция в Гамбурге. И если всё хорошо, а я предполагаю, что у кайнцауберских бойцов всё сложится именно таким образом, то мы будем смотреть на смешно трепыхающегося противника на северо-западе.

— Мне пока что интересно, что напишут в газетах обо всём об этом?

— Ваши мюнхенские газетчики уже попросили меня ввести к вам мракоборцев, потому что не оценили эстетическую привлекательность композиции у ворот поместья Виттельсбахов.

— Ну, я Альбрехта предупреждала, — Августа улыбнулась, — Он не внял, потому его люди вернулись к нему вот в таком вот виде.

— Нет, ну, в целом благодаря этой безумной выходке, я стал смотреться куда выигрышнее в глазах общественности, — ухмыльнулся Эрнст, — А если уж мракоборцы ещё и порядок наведут…

— Альбрехт пока не сдался, даже трижды побитый, — фон Вальдбург отпила кофе, — Но я уже решила договариваться, Вильгельм, мне нужна Бавария, а ещё мне нужна Германия.

Эрнст удивлённо воззрился на женщину, подался вперёд и подпёр подбородок рукой:

— Мне уже даже интересно, что Вы имеете в виду?

— Мне нужна целая и независимая Магическая Германия. Сильная и самостоятельная. Я глава рода, потому хочу, чтобы мои потомки жили в спокойствии и у них было будущее. Я не верю в будущее Германии под управлением англичан и американцев.

— Августа, — Вильгельм крайне нехорошо заулыбался, — Я сегодня не ложился спать, сейчас уже семь утра, потому прошу, поумерьте свой пафос, иначе я усну прямо тут.

Женщина закатила глаза и сделала глоток кофе:

— Отдайте мне Баварию, род фон Вальдбург доказал делом, что готов править этой землёй.

— Принесите мне Баварию, Августа, — очень вкрадчиво произнёс Канцлер, — Тогда и поговорим.

— Вы не боитесь, что если захвачу Баварию я, то уже никуда её не понесу?

— А на вопрос, боюсь я чего-то или нет, я отвечу, когда кайнцауберы закончат в Гамбурге и Бремене.

Августа понимающе кивнула и мрачно засмеялась.

Раскрылась дверь и на пороге появился высокий смуглый мужчина в белой рубашке, чёрной жилетке и таких же брюках. В руке он держал плетёную корзинку, прикрытую полотном.

— Доброго утра, герр Эрнст, — произнёс он бархатным голосом, учтиво поклонился и огладил бороду.

Августа удивлённо посмотрела на него и большим глотком допила свой кофе, поставила чашку на столик, а затем вытянула ноги и села спиной к подлокотнику, заняв весь диван.

— Доброго утра, — Вильгельм внимательно посмотрел на вошедшего, — Хаким, насколько я понимаю?

— Именно так, герр Эрнст, — турок кивнул, неспеша подошёл к столу и поставил перед Канцлером корзинку, не обратив никакого внимания на Августу.

— Что это? — немец скептически посмотрел на посетителя.

— Подарок, — Хаким расплылся в радушной улыбке.

Августа тем временем вытянула шею, чтобы получше рассмотреть корзинку.

— Откройте сами, — Вильгельм откинулся на спинку кресла и как бы невзначай вытащил волшебную палочку.

— Недоверие ко мне оправданно, — кивнул турок, — Но я пришёл сюда с подарком, а не с оружием, — он снял с корзинки полотно, в ней оказалась голова черноволосого мужчины с бородой, через всё лицо которого шли три глубоких пореза.

— Что это? — ледяным тоном спросил Канцлер. Августа привстала на диване и удивлённо подняла бровь.

— Это голова Али Демира в качестве моего жеста доброй воли, — голос Хакима был по-прежнему бархатным и спокойным, словно он принёс сладости к чаю, а не голову известного террориста.

— De furore Rutenorum libera te, Domine, — саркастически произнесла Августа и обратно села. Хаким её прекрасно услышал, но снова не обратил внимания.

— И зачем она, позвольте узнать, мне нужна? На стену кабинета повесить? — тон немца по-прежнему был ледяным.

— Этот человек принёс много зла и крови на эту землю, больше он этого не сделает.

— В Гессене сейчас обретаются ребята, которые могут сделать так, что принесёт даже в таком виде, — саркастично заметила фон Вальдбург, деловито поправляя подол платья. У Хакима заиграли на скулах желваки.

— Хаким, я дам Вам совет, я понимаю, что на Востоке подобные жесты могут быть трактованы верно, но здесь несколько иная культура, — Вильгельм посмотрел на голову, — Подобной корзине, пожалуй, могли бы быть рады русские, однако же, они уже в Байрсброне, и упаси Вас Господь, отправляться с этим подарком к герру Салтыкову. Насколько я понимаю, этим демаршем, Вы у него украли возможность отомстить за смерть своих товарищей.

— Я это принёс, чтобы показать, что мой народ хочет жить в мире на этой земле, и мы сами готовы наказывать тех, кто этот мир нарушает.

— Мне пока не докладывали о том, что банда в Байрсброне сложила оружие, — немец был непреклонен.

— Хаким, помнится, мы с Вами не далее, как три дня назад пытались договориться, — Августа хищно ухмыльнулась, — Но вместо удара по Аненербе, Ваши люди