графа Ситтиса хватало.
По местным меркам, это были типичные молодые дворяне. Если и не будущие сливки общества, то значительная их часть. Бесстрашный же от бравурных рассказов захмелевшей молодёжи тихо сатанел, мечтая если не придушить, то хотя бы выбить им всю дурь из башки.
Когда-то Бесстрашный себя считал трудным подростком, но по сравнению с ними он был мальчиком-зайчиком: хулиганство и разбойные нападения ради шутки — это наиболее безобидное, чем они хвастались.
И самое паскудное, что своё поведение они считали вполне приемлемым и достойным дворянина. А подловить где-нибудь и изнасиловать подневольную молоденькую девушку, считалось в этой компании едва ли не доблестью. В их понимании босоногая немытая крестьянка должна быть благодарна, за то, что господин облагодетельствовал её своим вниманием.
Если девушка сбежала, то она всего лишь играет, кокетничает или глупая не понимает своего счастья. Но если дала отпор (ударила, поцарапала, укусила), то это нападение на дворянина; минимальное наказание — пять ударов плетью.
Слушая подобные истории Бесстрашный сжимал кулаки и вливал в себя как можно больше самогона, чтоб не поубивать паразитов на месте. Спасало подростков только то, что он как мантру повторял поговорку про свой устав, и, что все эти истории произошли до его приезда.
Но нервы его были на пределе. Последние пару ночей ему стала сниться какая-то белиберда: он в образе то ли хомяка, то ли крысы пробирается в чужой дом и, пока хозяева спят или не видят, тихонько там обживается.
*
(Поместье Ситтис. Несколько дней назад)
Роб следил взглядом, как на фоне заходящего солнца отец меряет шагами комнату. Когда высокая сухая фигура исчезла из поля зрения, он наблюдал за занавесками. Легкие, даже ажурные (их выбирала ещё мать), они колебались от самого лёгкого осеннего ветерка, украдкой проникавшего в комнату и дарившего ему редкие секунды облегчения.
— И зачем ты это сделал? Доволен собой? Чего ты добился? — Мужчина знал, что сыну сейчас тяжело поворачивать голову, но всё равно перемещался по комнате.
— Я не боюсь ни хромого смерда, ни этого безродного недоучку…
— А инквизиторов не боишься? Не переоценивай свою защиту. Она спасёт от простых заклинаний мозгодёра, но если он целенаправленно начнёт потрошить твою память, то узнает ВСЁ! — Граф встал напротив сына. — Ладно, не всё, но достаточно… Роб, мальчик мой, отвага и безрассудство не одно и тоже.
— Мы не знали, что этот инквизитор окажется другом этому Бесстрашному. Ты сам сказал, что он наш потенциальный союзник…
— Я сделал неверные выводы из-за недостатка информации. — Признав оплшность граф снова начал ходить напротив окна. — Не повторяй моих ошибок… Гвардейцы, что с ним остались подозрительно молчаливы. Вообще ничего не говорят об этом маге… Кстати, почему он маг, если его лишили статуса? — мелочь, но Ллойду показалось это подозрительным.
— Видимо он очень силён, и его титул лишь формальность… — Роберт попытался дотянуться до графина рядом с кроватью.
— Почему ты так решил? — Отец заметил шевеление и остановился.
— Наша магистр-стерва купила у него первенца, а она помешана на силе…
— Понимаю… — Ллойд Ситтис подошёл к графину, налил холодной воды и протянул кубок сыну. — Я съезжу в Лаад, попробую там узнать, кто этот тэй’Бесстрашный… Что за наглое имя “бесстрашный”? Как будто он сам себе его дал.
— Что мне делать? — Роб уже пришёл в себя и второй стакан смог налить самостоятельно. — У крестьян амбары ломятся от зерна, а дождей давно не было, может случится пожар…
— Нет. — Граф строго взглянул на сына. — И амбар, и зерно и, даже, крестьяне скоро станут нашими. Так что, не порть свою собственность, без необходимости… Если не знаешь, чем заняться, лучше попробуй вытащить из этого Соу ещё что-нибудь полезное. Но будь осторожен, веди себя с ним почтительно. Если он по силе близок к магистру, не стоит сразу делать из него врага. Возможно, имеет смысл его купить… Сосредоточься на этом, ты понял меня, сын?
***
— Ба-бу-шка-а! — Крик Ирды раздался в тот момент, когда знахарка дистиллировала зелье лечения в лаборатории.
Если лентяйка опять вместо готовки считала ворон и не уследила за кашей… Гория уже вытянула прут из забора, чтобы хорошенько выпороть малявку, но дело оказалось куда как более серьёзным.
Девочка стояла в углу комнаты смешно спрятавшись за ухват. Гории даже спрашивать не пришлось. Ирда во все глаза таращилась на обеденный стол, где на домотканой скатерти стоял горшок с ароматной, свежесваренной кашей. А на нём, слегка сдвинув рушник, сидел маленький, молодой крысёныш с ложкой в передних лапках.
Животное удобно устроилось на краю так, чтобы не обжигаться. А чтобы ещё и не рисковать свалиться в горшок, оно ловко опускало ложку, цепляло несколько зёрен (стараясь выловить маленькие кусочки сала), вытаскивало их и с удовольствием отправляло в рот. Причём наглая тварь уже заметила, что её обнаружили, но даже не подумала прекращать трапезу.
— Это она, это она. Я же говорила! Это она. — Почувствовав подкрепление в виде наставницы, Ирда осмелела и начала тыкать пальцем в грызуна, всё ещё сохраняя при этом приличную дистанцию.
— Что ты говорила? — Гория раздражённо осадила девочку. — Все и без тебя знали, что это одна из крыс. И разуй глаза, дурёха. Это ОН а не ОНА. Вон какой хвост.
Уже на четвёртый день, крысиное гнездо в корнях дерева погибло. Но не успела Гория обрадоваться, как на следующую ночь одна из бестий пробралась в дом. Пришлось вновь ставить ловушки и рассыпать по углам яды, но смышлёная тварь оказалась умнее своих покойных товарок.
Днём хитрый крысёныш где-то отсыпался, скорее всего даже не в доме, а ночью хозяйничал по закромам. Причём ловушки мелкий гадёныш либо обходил, либо обезвреживал, а отравленное зерно просто не трогал.
И вот, потерявшая всякий страх тварь, учуяв аромат пищи, пришла в наглую воровать у них еду.
— Я тебя… — Гория замахнулась прутиком, и даже сделала два шага вперёд, но крысёныш как раз вытащил из горшка кусочек сала и теперь смаковал лакомство. Разумеется, он проигнорировал её угрозу.
— Я позову Лисю, пусть она из пращи его собьёт, или пусть Марика убьёт его магической стрелой. — Ирда стала наперебой предлагать способы избавления от крысы чужими руками.
— Ага, может ещё магистра позовёшь, чтобы он армагеддоном бахнул? — Знахарка отдала девочке прут и подошла к столу. Самое удивительное, что животное никак не отреагировало на приближение человека. — Я узнаю эту наглую рожу. Толку пшик, зато жрёт за троих. Что встала? Зови остальных пока не остыло.
Глава 29. Хуже быть не может
— Ну и
