class="p1">– Нет. Разумеется, нет! – пытаюсь казаться веселой, хотя, возможно, в его словах и есть доля правды. Мужчина в маске был со мной не менее напористым и за две наши продолжительные встречи я ни разу не кончала с настолько убийственной страстностью. – Мне пора домой, – говорю и ставлю на тумбу кружку с остатками напитка. Сползаю с кровати с противоположной от Марка стороны, прижимая и подтыкая простынь со всех сторон. Встаю на ноги и оглядываю комнату. – А где… Где мои вещи?
– Они в ванной. Я развесил их там, потому что был уверен, что ты захочешь принять душ прежде, чем одеться.
– Именно это я и собираюсь сделать, – выдавливаю улыбку. – Но в своей квартире. Точнее, это твоя квартира, но я её снимаю, так что…
– Селин, – перебивает он невозмутимым тоном, и поднимается на ноги, – никакого позора нет. Мы переспали, секс был на высоте. Ты была на высоте, – уточняет он, а я краснею. Почему я, черт возьми, краснею?! – И, по всей видимости, взобралась так высоко, что не смогла совладать с собственным телом. Мне это в новинку.
– Это был просто какой-то чудовищный спазм, – объясняю. Я очень хочу убраться отсюда поскорее. – Судорога в половине тела. Я не мазохистка.
– Согласен, – сдержанно улыбается он и уводит в сторону смеющийся взгляд. – Это ведь тоже самое, как если бы ты нарочно шаталась в подворотнях, чтобы стать жертвой маньяка-убийцы с ножом или проникала в настоящие операционные, чтобы своими глазами увидеть окровавленные руки хирургов. В твоем случае быть мазохисткой до крови просто непозволительно.
– …Ужасы какие.
– Ты сама привела такие примеры. – Мы улыбаемся друг другу. Только Марк с непривычной теплотой, а я с несвойственной (в рамках наших отношений!) растерянностью. – Мне пора уезжать. Прими душ, спускайся к завтраку. Всё на столе. Поешь, Селин. А не сделаешь этого, будешь злой до самого обеденного перерыва.
– Я сегодня не еду в офис. Там потолок ремонтируют и мы выходим только в понедельник. – Зачем я это говорю? – Через пять минут меня здесь не будет.
Марк пожимает плечами, оглядывая задумчивым с кривой ухмылкой взглядом свою стильную спальню. Моя уверенность, которой вчера напитались даже мои пальчики на ногах, явно сдала позиции.
– Как пожелаешь. Дверь закроется автоматически. Чтобы открыть её, – сообщает с улыбкой, – достаточно просто очень нежно прикоснуться к ручке.
Ах, да. Гребаная умная дверь.
– Я запомнила.
– Селин? – говорит мне прежде, чем я закроюсь в ванной комнате. Смотрю в его бездонные глаза, а пальцы на ногах всё поджимаются от необъяснимого трепета. – Увидимся ещё?
Застенчиво улыбаюсь и молча киваю.
Да, Марк. Я очень хочу увидеться с тобой ещё.
* * *
Бегло ополаскиваюсь под прохладными струями воды, лейкопластырь намокает и удаляется без труда. Благо на коже остались маленькие полукруги с синевато-красным оттенком. В обморок точно не упаду. Обалдеть! Вот так страсть меня вчера охватила. Взбиваю волосы пальцами, щипаю себя за щеки, чтобы придать румянца. Я, конечно, очень надеюсь, что Марк уже уехал, ведь мне совсем не хочется снова утруждать и себя и его бессмысленными беседами. Я должна была вернуться домой глубокой ночью, но вместо этого отключилась, как резиновая кукла на батарейках. Марк очень предусмотрительный: сумочку я оставила вчера в гостиной, а сейчас она стоит на тумбе в ванной комнате. В ней лежат румяна и помада, но я не считаю нужным прихорашиваться, ведь как только вернусь домой, что случится в ближайшие пять-семь минут, наберу горячую ванну с пеной и буду кайфовать.
Тихонько выхожу из ванной комнаты, потом из спальни. В коридоре тихо, пахнет корицей и свежим чаем. Спешу на носочках к лестнице, держа в руках свои туфли, оглядываю первый этаж – ни души. Бесшумно спускаюсь, поглядывая на стол. Завтрак спрятан под стеклянной крышкой, рядом чайничек с чаем, кружка, столовые приборы… Надо же. А я думала, что подобное внимание присуще парочкам на самых ранних и наивных порах их отношений. Разве краткосрочные любовники так поступают?
Направляюсь в прихожую, как вдруг слышу тяжелые шаги навстречу и тяжелый вздох. Я не знаю, почему делаю это, но в ту же секунду разворачиваюсь бежать обратно и заворачиваю в узкий коридор. Захожу в первую дверь справа, тихонько прикрываю её, оставив щель, и только тогда спрашиваю себя: какого черта ты делаешь, Селин?
– Я же сказал, я спешу, – говорит Марк нетерпеливо.
– Пора бы сменить излюбленную отговорку на что-то новенькое, – отвечает ему низкий мужской голос. – Ты только для меня неуловим или это касается многих в твоем окружении? Сколько бы раз я не наведывался в твой центр, мне говорят, что тебя нет на месте.
– Значит меня нет на месте, – напряженно говорит Марк. – Что случилось? Зачем ты здесь?
– Во-первых, я твой отец. – Отец? Любопытно взглянуть на него. Интересно, а они с Марком похожи внешне? – Во-вторых, ты не отвечаешь на мои звонки. Ты целенаправленно игнорируешь меня.
– А для тебя это новость? За шестнадцать лет пора бы привыкнуть, как думаешь? Говори, что тебе нужно, и уходи.
А Марк не слишком приветливый сын. Должно быть, на то есть веская причина.
– Как ты знаешь, приближается годовщина нашей с Маргаритой свадьбы. Мы решили устроить небольшой праздник в ресторане Лейлы. Маргарита сказала, что пригласит тебя лично. Это её желание. Поэтому я прошу тебя отнестись к ней с пониманием и пообещать, что ты приедешь.
– Зачем так утруждаться? Ты ведь уже здесь и обо всем сообщил. И мой ответ ты знаешь. Всё?
– Марк, – вздыхает мужчина, – неужели ты не можешь оставить в прошлом детские обиды и вести себя, как взрослый человек? Бога ради, сын!
– Чем больше ты говоришь, тем меньше у меня терпения.
– Почему ты не можешь быть, как Лейла? Она любит свою семью, она горой за нее будет стоять!
– А у меня больше нет семьи, – с пугающим хладнокровием говорит Марк. – Шестнадцать лет нет. Так что горой я буду стоять только за самого себя. Есть ещё вопросы?
Сердце что-то неприятно сдавливает. Я не знаю отца Марка, не знаю, как он выглядит и какие эмоции сейчас бушуют на его лице, но мне становится очень жалко этого мужчину. Голос сына слишком холоден, атмосфера недоброжелательности просачивается сквозь дверную щель, вынуждая меня покрываться мурашками.
– Мне жаль тебя, Марк, – говорит он, наконец, тоном смирившимся и побежденным. – Когда-нибудь эта обида погубит тебя и на свете не останется ничего, что сможет тебе помочь.
Марк ничего не отвечает. Мне кажется, что он просто смотрит на своего отца требовательными и озлобленными глазами, молча приказывая оставить его в покое.
Глава 29
«Если что-то не принадлежит тебе, значит
