Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
посетителей, собравшихся у камина, распивавших вино и похвалявшихся друг перед другом, как это водится среди путешественников, всяческой небывальщиной.
Владелец заведения стоял за стойкой: приземистый человек, едва доходивший Кугелю до плеча, лысый, с выпуклым высоким лбом и длинной, лежавшей на груди черной бородой. Большие выпуклые глаза его задумчиво прикрывались тяжелыми веками; выражение его лица было таким же мирным и спокойным, как течение реки за окном. Когда Кугель обратился к нему с просьбой о ночлеге, трактирщик с сомнением дернул себя за нос:
— У меня все забито до отказа паломниками, ночующими по пути в Эрзе-Дамат. Здесь, на скамьях — меньше половины тех, кого я должен сегодня приютить. Я мог бы положить соломенный тюфяк на полу в трактире, если вас это устроит. Больше ничего не могу предложить.
Кугель беспокойно вздохнул:
— Это не согласуется с моими ожиданиями. Мне совершенно необходим персональный номер с удобной широкой кроватью, с видом на реку из окна и с толстым ковром, заглушающим песни и возгласы веселящихся в питейном зале.
— Боюсь, вы будете разочарованы, — безразлично ответил трактирщик. — Единственное помещение, соответствующее вашему описанию, уже занято человеком с желтой бородой, которого вы можете видеть напротив. Это некий Лодермульх, и он тоже направляется в Эрзе-Дамат.
— Не могли бы вы, ссылаясь на чрезвычайные обстоятельства, убедить его освободить комнату и переночевать на тюфяке? — поинтересовался Кугель.
— Сомневаюсь в том, что он способен на такое самопожертвование, — возразил трактирщик. — Но почему бы вам самому не обратиться к нему с этой просьбой? Честно говоря, я не хотел бы заводить с ним разговор на эту тему.
Принимая во внимание решительную физиономию Лодермульха, его мускулистые руки и довольно-таки презрительное выражение, с которым он прислушивался к болтовне паломников, Кугель предпочел согласиться с мнением трактирщика о наклонностях Лодермульха и больше не настаивал на невозможном:
— Похоже на то, что мне придется спать на тюфяке. А теперь я хотел бы поужинать — если это вас не затруднит, птицей с подходящей начинкой, перевязанной надлежащим образом, приправленной и поджаренной в духовке, в сопровождении любых салатов и гарниров, имеющихся у вас на кухне.
— Кухня перегружена: вам придется есть чечевицу вместе с паломниками, — ответил владелец заведения. — У меня оставалась одна курица, но, опять же, ее уже заказал на ужин Лодермульх.
Кугель раздраженно пожал плечами:
— Не важно. Мне нужно сполоснуть лицо, после чего я выпью бокал вина.
— На заднем дворе имеется желоб с проточной водой, которым время от времени пользуются в таких целях. За дополнительную плату могу предоставить мази, ароматические масла и горячие полотенца.
— Проточной воды достаточно.
Кугель вышел на задний двор и нашел умывальник. Освежившись, он посмотрел по сторонам и заметил неподалеку крепко сколоченный бревенчатый сарай. Он уже начал было возвращаться в трактир, но задержался и снова взглянул на сарай. Прогулявшись к этому сооружению, он открыл дверь, заглянул внутрь и только после этого задумчиво вернулся в питейный зал. Трактирщик подал ему кувшин глинтвейна; Кугель взял кувшин и присел на скамью в малозаметном углу, поодаль от паломников.
Лодермульха попросили выразить мнение о так называемых проповедниках-канатоходцах, отказывавшихся прикасаться ступнями к земле и передвигавшихся по туго натянутым веревкам. Лодермульх сухо разъяснил ошибочность постулатов этих евангелистов-акробатов:
— Они заявляют, что возраст Земли составляет двадцать девять эонов, тогда как по общепринятым представлениям наша планета не может быть старше двадцати трех. Они утверждают, что, в расчете на каждый квадратный метр поверхности Земли, скончались два миллиона двести пятьдесят тысяч человек, напитавших почву прахом и тем самым создавших повсеместный слой сырого перегноя, ходить по которому было бы святотатством. При поверхностном рассмотрении этот аргумент может показаться убедительным, но подумайте сами: прах, образовавшийся при разложении одного трупа и рассеянный по участку площадью в один квадратный метр, формирует слой толщиной в три четверти миллиметра. Таким образом, прах двух миллионов двухсот пятидесяти тысяч человек образовал бы окружающий всю планету слой перегнившего праха глубиной в полтора километра — следовательно, постулаты евангелистов-канатоходцев заведомо ложны.
Представитель обсуждаемой секты, ввиду отсутствия доступа к натянутым веревкам ходивший в чрезвычайно неудобных церемониальных башмаках, взволнованно возразил:
— В ваших словах нет ни логики, ни понимания! Как вы можете делать такие безапелляционные заявления?
Лодермульх рассерженно приподнял мохнатые брови:
— Неужели нужны какие-то дополнительные доводы? Неужели утес высотой полтора километра соблюдает на берегу океана какие-то правила разграничения суши и моря? Нет, конечно. Неравенство очевидно повсюду. Повсюду суша выступает мысами далеко в море, причем чаще всего наблюдаются пляжи из чистого песка. Нигде мы не видим никаких массивных отрогов, состоящих из сероватого уплотненного праха, какие должны были бы существовать, если бы учения вашей секты были справедливы.
— Непоследовательная болтовня! — выпалил канатоходец.
— Как вы сказали? — угрожающе расправляя широкую грудь, спросил Лодермульх. — Я не привык выслушивать оскорбительные насмешки!
— Никаких насмешек! Всего лишь суровое и беспрекословное опровержение вашей догмы! Мы утверждаем, что часть праха сдута ветрами в океан, часть стала пылью, взвешенной в воздухе, часть вымывается сточными водами через трещины в породе и оседает в подземных пещерах и еще одна часть поглощается деревьями, травами и некоторыми насекомыми, в связи с чем лишь примерно восемьсот метров древних отложений праха покрывают землю, ходить по которой — святотатство! Почему упомянутые вами отроги из праха не заметны повсеместно? Потому что бесчисленные люди испускали и выдыхали влагу на протяжении бесчисленных веков! В связи с накоплением этой влаги уровень океана повысился, поддерживая существующий баланс и стирая обрывистую границу между отложениями праха и океанскими глубинами. В этом основа вашего заблуждения.
— Чушь! — отвернувшись, пробормотал Лодермульх. — В вашей системе представлений скрывается фатальная ошибка.
— Ни в коем случае! — с лихорадочным упорством, свойственным его единоверцам, настаивал евангелист. — Посему, проявляя уважение к мертвым, мы ходим по воздуху, пользуясь канатами и выступами стен, а когда мы странствуем, мы надеваем особо освященную обувь.
Пока продолжался этот спор, Кугель вышел из трапезного помещения. Через некоторое время к паломникам приблизился круглолицый подросток в ливрее привратника. Обратившись к пилигриму с желтой бородой, он спросил:
— Вы — достопочтенный Лодермульх?
Лодермульх выпрямился на стуле:
— Это я.
— У меня для вас сообщение от должника, готового вернуть вам денежную сумму. Он ожидает в небольшом сарае на заднем дворе гостиницы.
Лодермульх недоверчиво нахмурился:
— Ты уверен в том, что этот человек желает видеть именно Лодермульха, провоста общины города Барлига?
— Именно так, сударь, — он назвал ваше имя.
— И как выглядит человек, передавший сообщение?
— Это высокий мужчина, сударь, в плаще с просторным капюшоном — он утверждает, что вы с ним хорошо знакомы.
— Кто бы это мог быть? —
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
