дедушкиным пуделем Франтом − большим собачьим интеллигентом, умевшим подавать любую из четырех лап. Они вместе гуляли по саду, ходили на базар и даже в библиотеку, куда Франта пускали без слов: знали, что он чистоплотен, и попусту лаять не станет.
− Ваш Франтик еще не человек, но уже не собака, − хвалила песика заведующая библиотекой. Франт в ответ благодарно вилял хвостом.
Глава 31. Наташкины страдания
Возвращаться в город не хотелось, но пришлось. Как и все хорошее, каникулы кончились, и снова потянулись учебные будни. Настя не стала рассказывать Наталье о разговоре с Анечкой и запретила ей вообще упоминать о происшествии на карнавале. Та попыхтела, но смирилась. Но ужасное Анечкино признание не выходило у Насти из головы. А если правда у нее будет ребенок? − замирая, думала она. Когда он родится: летом или осенью? Наверно, уже через пару месяцев станет заметно. Интересно, знает Вадим об этом? Неужели он и вправду ее бросил из-за меня? И как это можно: бросить, если все было? Наверно, он к ней вернется, когда узнает о ребенке. Почему она тянет, не говорит ему? И как же это можно: обнимать одну, а любить другую? А я? Разве я смогу − с ним после всего? Да никогда! Буду все время думать, как у него было − с ней. Господи, до чего же больно!
Умная Наталья, хоть и не знала, в чем дело, посоветовала брату и его другу оставить Настю на время в покое. У Анечки тоже хватило ума не болтать об их разговоре, − понимала, что Вадим никогда ее не простил бы. Ведь насчет задержки она соврала, никакой беременности не было. Анечка знала, что у него с Настей по-прежнему ничего нет, и потому продолжала надеяться на возобновление отношений. На лекциях садилась рядом, просила помочь с трудными заданиями и даже проводить домой, если они дотемна задерживались в лаборатории. Он никогда не отказывал, − но и только. Их близость были весьма непродолжительной и давно закончились, − но она продолжала его отчаянно любить, хотя понимала, что таких же чувств он к ней никогда не испытывал. Сблизился от одиночества и по душевной доброте: видел, что она умирает по нему, и понадеялся, что у них все получится. Но не получилось, − девочка с глазами фиалки взяла верх.
Январь и февраль пролетели − лицеисты и не заметили как. Наталья тянулась за Настей изо всех сил, но к концу третьей четверти стала выдыхаться, − скатилась на трояки по всем предметам и уже не пыталась их исправить. К тому времени класс резко разделился на тех, кто преуспевал в учебе, и тех, кто оказался в хвосте. В передовиках числились Павлик, уже освоивший программу даже одиннадцатого класса, Денис, давно выправивший свой почерк, и Настя, отдававшая всю себя учебе.
В аутсайдерах оказались Наталья с Акпером. Им приходилось чаще других оставаться после занятий − исправлять оценки или доделывать работу, с которой не успели справиться на уроке. Поэтому они вскоре подружились. Акпер признался Наташке, что попал в лицей благодаря дяде − крупному бизнесмену. Он нанял племяннику самых лучших педагогов и нажал на нужные рычаги, поэтому Акперу удалось просочиться в лицеисты. Но с программой парень не справлялся и, если бы не дядино заступничество, давно бросил надоевшую учебу.
Беленькая Наташка понравилась азербайджанскому пареньку с первого взгляда. Он постоянно оказывал ей знаки внимания: то сунет в сумку шоколадку, то положит на стол букет первых подснежников. Наталье это льстило, − она благосклонно принимала презенты и позволяла себя провожать, хотя сама к нему никаких особых чувств не питала. Но Акпер полагал, что раз девушка принимает подарки, значит, она согласна стать его возлюбленной, нужно только немножко подождать. Хотя бы до окончания этого года − и можно делать официальное предложение. Ей будет семнадцать − пора выходить замуж. Зачем дальше учиться? − он ее всем обеспечит. Отвезет к родителям, а сам окончит лицей и поступит в МГУ, − дядя устроит. Он даже написал родным, что полюбил русскую и хотел бы на ней жениться. И послал фотографию, где Наталья стояла, обняв березку, − он сделал этот снимок, когда они выезжали всем классом на природу. Она там получилась такая прелестная, что у него всякий раз щемило сердце при взгляде на эту фотокарточку. Он надеялся, что и его родители не останутся равнодушными к такой красавице. Так и случилось. Вся родня, без памяти любившая своего мальчика, прониклась пониманием к его чувствам и одобрила выбор.
Наталья, понятия не имевшая об этих планах, смотрела на ухаживания Акпера сквозь пальцы, тем более, что он никогда не пытался ее приобнять и не лез целоваться. Ей самой поочередно нравились сначала одноклассник Сережа Касаткин, потом лаборант Валера с кафедры физики, и, наконец, старшекурсник с пятого этажа, имени которого она не знала. Каждую перемену она бегала наверх полюбоваться его роскошной шевелюрой и греческим профилем. Правда, он ее в упор не замечал, но это Наталью не останавливало. − Я поняла, что любовь может и не быть взаимной, − пылко признавалась она Насте, − главное, испытывать это чувство, оно так греет!
− Но зачем ты Гаджиеву голову морочишь? Он же за тобой по пятам ходит! Если не нравится, скажи ему прямо.
− Да пусть ходит! Смотри, какую он прикольную заколку подарил, незабудки, как настоящие.
− Наташа, это нечестно! Он ведь рассчитывает на взаимность.
− Да ладно! Все равно за мной больше никто не ухаживает. На безрыбье и рак рыба. Настя, похоже, за год у меня будут все трояки, кроме английского и физкультуры. Учу, учу, и все без толку. Как я от всего этого устала, ты не представляешь!
− Сочувствую.
− Знаешь, я, наверно, попробую перейти в медколледж после десятого. Закачу родителям скандал, пусть нанимают преподавателей, чтобы летом попытаться туда поступить. Попрошу Юдину дать мне телефоны, с кем она занималась. Вдруг получится?
− Ну и правильно. Раз решила стать врачом, туда тебе и дорога.
Вечером Насте неожиданно позвонила Наташкина мама:
− Настенька, ты не могла бы к нам зайти? Хотим с тобой посоветоваться.
Надо же! − удивилась про себя Настя. И какой я могу дать совет многомудрой Белле Викторовне? Даже интересно!
Но когда она вошла в Наташкину комнату, сразу догадалась, о чем пойдет речь. Родители подруги с расстроенными лицами сидели на диване, надутая Наталья − в кресле, а ее братец, скрестив руки на груди,
