а щеки — букет роз.
Тело ее словно лепесток жасмина.
Запомни изящество ее форм
и ее очаровательные округлые бедра!
А талию ее можно спутать с бамбуковым стеблем,
погребенным в долине зыбучих песков.
И царь Шахземан, супруг прекрасной Доньязады, встал, чтобы увидеть ее. И, восхитившись ее нарядом, он взошел на трон свой. Это стало сигналом к переодеванию, и Шахерезада с помощью дам из свадебной процессии нарядила сестру в платье из шелка абрикосового цвета. Затем она поцеловала ее и поставила перед троном мужа. И в этом новом платье она была еще очаровательнее и прекраснее, и, казалось, это о ней сказал поэт:
Луна на зимнем небосклоне с тобою не поспорит
своею красотой, о дивная юница!
И локоны твои длиной до пят
темны как ночь.
И кажется, они рассвету не дают
пробить ночную тьму.
Но ты со смехом отвечаешь:
«Ах, вовсе нет! Ведь это тучка
наплыла на луну».
И царь Шахземан спустился с трона, чтобы посмотреть на новобрачную Доньязаду и полюбоваться на нее со всех сторон. И таким образом он стал первым, кто наслаждался ее красотой, а затем он вернулся и сел рядом со своим братом Шахрияром. И Шахерезада, поцеловав младшую сестру, сняла с нее платье абрикосового цвета и надела на нее бархатную тунику цвета граната, сделав ее похожей на ту, о которой поэт сказал:
Полна ты благодати.
В гранатовой тунике идешь, покачивая станом,
ты с грацией газели.
Из глаз прекрасных летят разящие, стремительные стрелы
при каждом шаге.
Светило красоты, ты озаряешь землю
своею славой!
Уйдешь — и тьма ночная на лик вселенной
сразу набегает.
И снова Шахерезада и подружки невесты медленно провели ее по свадебной зале. И в то время как Шахземан смотрел и поражался красоте ее, Шахерезада надела на нее шелковое лимонно-желтое платье с полосатым узором. И она поцеловала сестру свою и прижала к груди. И Доньязада была похожа на ту, о которой поэт сказал:
Во время безмятежной ночи
она похожа на полную луну,
И взгляд ее волшебный
нам освещает путь.
Но если близко подойти к огню
ее прекрасных глаз
в надежде душу отогреть,
Тебя два часовых там встретят —
две твердые и молодые груди.
И Шахерезада медленно провела ее мимо двух царей и перед всеми гостями. И два царя подошли к Доньязаде и, внимательно рассмотрев ее, совершенно очарованные, вернулись на троны свои. А Шахерезада снова расцеловала ее и снова переодела, нарядив в атласное зеленое платье, расшитое золотом и усыпанное жемчугом. И она расположила все складки этого наряда симметрично и украсила ее лоб блестящей диадемой, опоясанной изумрудами. И Доньязада, стройная, как молодая ветвь, сделала круг по зале, поддерживаемая своей любимой сестрой. И она была прелестна, и поэт не солгал, когда сказал о ней:
Красотка юная, зеленый твой покров
скрывает цвет граната, который краше
твоей туники превосходной!
И я спросил тебя:
«Как называешь ты прекрасный свой наряд?»
И ты ответила:
«Рубашка лишь простая, боле ничего».
И я воскликнул: «Чудная рубашка!
Она мне печень может разорвать!»
Затем Шахерезада обняла сестру свою за талию и, медленно шествуя впереди двух царей, прошла с нею через два ряда гостей. И она вошла с нею во внутренние покои, и раздела ее, и приготовила, и уложила, и посоветовала ей то, что следовало посоветовать. Затем она поцеловала ее, роняя слезы, потому что впервые расставалась с нею на ночь. И Доньязада тоже плакала, бесконечно целуя сестру свою. Но поскольку они должны были увидеться уже утром, они терпеливо перенесли боль разлуки, и Шахерезада удалилась в свои покои.
И эта ночь стала ночью радости и блаженства для двух братьев и двух сестер, и она была продолжением тысяча первой ночи. И она стала новой точкой отсчета времени для подданных царя Шахрияра.
И когда после той благословенной ночи наступило утро, два брата, выйдя из хаммама, снова встретились с двумя благословенными сестрами, и все четверо снова были вместе, а визирь, отец Шахерезады и Доньязады, попросил разрешения войти, и он был немедленно принят. И оба царя встали в его честь, а две его дочери подошли и поцеловали его руку. И он пожелал своим зятьям долгих лет жизни и спросил у них, каковы будут их распоряжения на день. Однако они ответили ему:
— О отец наш, мы хотим, чтобы отныне ты повелевал и более никогда не получал распоряжений, поэтому по взаимной договоренности мы назначаем тебя правителем Самарканд-аль-Аджама.
И Шахземан сказал:
— Да, и это потому, что я отказался от царской власти.
И Шахрияр сказал брату своему:
— Да, но это при условии, о брат мой, что ты будешь помогать мне в делах моего царства, согласившись разделить его со мною, и я буду править один день, а ты — другой, и так по очереди.
И Шахземан ответил своему старшему брату:
— Слушаю и повинуюсь!
Затем две сестры бросились на шею к визирю, отцу своему, который обнял их, поцеловал троих детей Шахерезады и нежно попрощался с ними. А затем он отправился в Самарканд во главе великолепного эскорта. И Аллах даровал ему безопасную дорогу и благополучно доставил его в Самарканд-аль-Аджам. И жители Самарканда обрадовались его приходу. И он царствовал над ними праведно и стал великим царем среди царей.
И это все, что случилось с ним.
Что же касается царя Шахрияра, то он поспешил пригласить из мусульманских стран самых способных писцов и самых известных летописцев и приказал им записать все, что случилось с ним и с женой его Шахерезадой, от начала до конца, не упуская ни одной детали. И писцы принялись за работу и написали золотыми буквами тридцать томов, ни одним больше и ни одним меньше. И они назвали эту серию чудесных историй «Книгой тысячи и одной ночи». Затем по приказу царя Шахрияра они сделали множество точных копий, которые распространили по всему царству, чтобы те служили для обучения будущих поколений.
Что же касается оригинальной рукописи, то ее поместили в золоченый шкаф, который находился под присмотром хранителя царской сокровищницы.
И царь Шахрияр и его
