отец и хмыкнул. Немного помолчал. — Леночка, а ты уверена, что управу нужно искать именно на них? Возможно, да даже вероятнее всего, у них есть веские поводы, чтобы изъять ребенка? Ты видела, в каких условиях он растет? Быть может, у них в доме грязь и нищета? Быть может, у него нет даже самого необходимого? Быть может, отец бьет его, издевается и…
— Не может! — отрезала Лена, не в силах дальше выносить отцовскую напраслину. Она честно старалась дать ему возможность договорить до конца, но подозрения Димки в подлости выдержать не сумела. Никто не имел права его оскорблять, даже Ленин отец, даже не подразумевая конкретно его: Лена слишком сильно чувствовала эту Димину боль, чтобы даже на расстоянии ее бередить. — Я была у них дома, я сидела с мальчиком, я вообще нередко с ним общаюсь и отлично знаю, какие у них с отцом отношения. Они любят друг друга и не представляют жизнь в разлуке!
Звучало неприятно пафосно, но отец зацепился за другое.
— Если не представляют жизни в разлуке, почему тогда ты сидела с мальчиком? — с пока еще едва чувствительным вызовом спросил он. — Разве это не дело родственников?
Лена глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, потому что только на холодную голову можно было переубедить в чем-то отца.
— Мать бросила его почти сразу после рождения, — терпеливо объяснила она. — Бабушка умерла в прошлом году. А у отца был экзамен ровно в тот же день, когда приходила служба опеки, — вот я и предложила помочь. Думала, у них просто работа такая: придут, посмотрят, что все в порядке, и уйдут. Но они поставили себе целью увести Кирилла в детдом. И цепляются за каждую ерунду, чтобы только обвинить его отца в плохом воспитании и найти повод отнять у него сына!
Под конец ее голос снова зазвенел от той несправедливости, свидетельницей которой Лене сегодня утром пришлось стать. Она плохо представляла себе, как Димка умудрялся выносить визиты Жанны Федоровны, не спуская ее с лестницы, с его-то темпераментом. Она сама с трудом держалась, чтобы не послать ее туда, где таким, как она, самое место. И только опасение за будущее Кирилла останавливало.
Но продолжаться так не могло, и Лена поставила себе задачу найти способ избавить Корниловых от такой напасти. Это Димка ни черта не разбирался в законах и слишком боялся навредить сыну любым неловким движением. Лена знала, что на любое действие существует противодействие, и собиралась это противодействие запустить. Надо было только подстраховаться. А отец включил мудрого мула и совсем не хотел ей помочь.
— Зачем им это? — словно в подтверждение Лениных мыслей спросил он. — Ничего не делается просто так, Леночка, тем более у представителей власти. Должна быть причина, если ты, конечно, правильно интерпретировала их поведение во время визита.
— Я правильно его интерпретировала! — уже раздраженно ответила Лена: почему в последнее время отец все время с ней спорил? — И причина тоже есть! У племянницы дамы из органов опеки был конфликт с отцом Кирилла, и дама использует свое положение, чтобы ему отомстить!
В трубке снова помолчали. Потом отец спросил:
— Ты уверена?
— Абсолютно! — кивнула Лена. — У Кирилла была запись этого конфликта, он мне ее показывал. Там никаких вариантов!
Отец постучал по чему-то деревянному: Лена слышала в трубке этот стук и понимала, что отец думает.
— Сколько же лет этому мальчику? — наконец спросил он, и Лена фыркнула, не довольная этим глупым вопросом.
— Одиннадцать! — сообщила она. — Очень умный и хороший мальчик! Закончил год на одни пятерки! Пап, что тебя смущает? Ты мне не веришь?
В трубке в очередной повисла тишина. Лену она уже начала порядком бесить.
— Отличник, значит, — наконец проговорил отец, и в голосе его было нечто странное, что заставило Лену напрячься еще до его продолжения. — И как это у раздолбая Дмитрия Корнилова вырос такой «умный и хороший» сын?
Лена резко выдохнула. Выходит, отец с самого начала догадался, о ком она говорила, но вместо того, чтобы говорить с ней на равных, разыгрывал спектакль?
Такой гадости она никак от него не ожидала!
— А приезжай, пап! — с вызовом, разозлившись, предложила она. — Познакомишься с Кириллом, посмотришь его дневник, можешь даже с ювенальными дамами пообщаться, получить удовольствие! Раз сомневаешься в словах собственной дочери!
Отец хмыкнул: Лена своей пылкостью определенно его задела.
— Я не сомневаюсь в твоих словах, дочка, — уже куда мягче ответил он. — Я лишь боюсь, что ты в своей наивности и сострадательности совершаешь ровно ту же ошибку, что совершила двенадцать лет назад, доверившись Дмитрию и пострадав от его предательства.
Ну вот и приехали! Лена всеми силами старалась избежать этой темы, но, быть может, стоило уже разобрать ее по косточкам и никогда больше к ней не возвращаться? Пока отец не сделал это за нее?
— Моя ошибка была в том, что тогда я поверила не ему, а людям, которые его оклеветали, — твердо и категорично заявила она. — И теперь именно ты повторяешь ее, слушая чужих людей и не желая услышать меня. Это плохо, пап! Для нас обоих с тобой плохо!
Отец на том конце провода наверняка усмехнулся и покачал головой, но Лена сегодня не собиралась отступать. Она должна была найти способ переманить его на свою сторону. Жаль только, что сам отец как будто поставил своей целью рассориться с дочерью окончательно и бесповоротно.
— А я думал, Николай преувеличивает, — с горечью и осуждением заметил он. — Был уверен, что моя дочь никогда не подпустит к себе подобного человека, даже если он был ее первой любовью. Все-таки кандидат наук: голова должна быть на месте — да и не девочка уже…
Каждое его слово все сильнее вынуждало Лену закипать, выбивая тем самым почву из-под ног. С отцом было сложно спорить именно из-за его умения сохранять в критических ситуациях хладнокровие. Впрочем, как оказалось, это внешнее спокойствие оказало ему дурную услугу, подточив изнутри.
Нет, пап, это неправильный путь.
— А ты не спросил у Николая Борисовича, зачем же он тогда подобного человека на твое предприятие охранником взял? — едко поинтересовалась она. — Подставить тебя хотел или, может, Димка все же не столь пропащий, каким он теперь его перед тобой выставляет?
Отец снова взял было паузу на раздумья, но Лена не стала больше ждать.
— Пап, давай начистоту! Я не знаю, что там тебе наговорил Милосердов, однако догадываюсь, какую цель преследовал: избавиться от меня и вернуть управление «Автовладом» в свои руки. Но беда в том, что он ничего не смыслит в этом деле! Он
